Женька пришла в себя в чистой светлой комнате. Бревенчатые стены пахли смолой, пол был застелен ткаными половичками, а вся мебель состояла из сундука и кровати, на которой девушка и лежала. На окнах были витиеватые кованые решетки, и это настораживало.
– Ой, мама, – пробормотала Женька.
– Проснулось! – раздался визг забившейся в угол за сундуком девчонки. – Чудо заморское проснулось!
С таким воплем девчонка вылетела за дверь и, продолжая орать, куда-то умчалась.
Женька прикрыла глаза. Сумасшедшей она себя по-прежнему не ощущала. Впрочем, все психи считают себя нормальными, и сбрасывать эту версию со счетов Женька не стала. Никаких хитрых таблеток, грибов и порошков она сроду не употребляла (кроме одной вечеринки, но это было полтора года назад), значит, галлюцинацией это все не являлось. У начитанного организма осталось всего две версии. Первая – параллельные миры, вторая – глубокое прошлое. Это не считая повреждения рассудка. Решив принять все версии как рабочие, Женька осторожно села. В дверном проеме торчали давешние стражники.
– Здрассте, – Женька постаралась улыбнуться как можно обаятельнее.
– Вставай, басурманка, – велел стражник. – К царю пойдешь.
– Сам басурманин! – возмутилась коренная москвичка, и тут до нее дошло: – К царю? Что, настоящему?
Челюсть у Женьки отвисла, но тут же пришла здравая мысль – она находится в тереме, перед ней стражник с алебардой, в красном кафтане, минуту назад вылетела девчонка в платке и сарафане. Куда ж при таком раскладе без царя? Царь обязательно должен быть. Следующая мысль было менее оптимистичной – не казнят ли здесь за ношение мужской одежды? Жанну д’Арк, к примеру, сожгли. Ох, надо было с утра юбку надеть. Впрочем, за юбку выше колен точно бы казнили.
– Настоящей не бывает, – заверил стражник.
– А как вас зовут?
– Иваном.
– А я – Евгения. – Девушка старалась выказать дружелюбие, но потребности взяли свое. – Можно мне покурить?
Стражник отступил и стукнул древком алебарды об пол.
– Ты мне эти колдовские штучки брось! – рявкнул он. – Иди давай, ждут тебя.
– Сам иди, глюк несчастный, – пробормотала себе под нос Женька, разочарованная провалом миротворческой миссии.
Миновав коридор, они спустились вниз, прямо в тронный зал, где уже собрались ожидающие.
Не узнать царя было сложно. Он сидел на троне, установленном на возвышении, на голове его красовалась корона, а чуть позади стояла охрана. По обе стороны от трона, вдоль стен, на лавках, расселись настоящие бояре – бородатые, долгополые, на головах высокие шапки, в руках посохи. По бокам царя, на тронах поменьше, – двое молодых парней. Царевичи, наверное. Один с виду на пару лет старше Женьки, второму лет двадцать шесть или чуть больше, оба в расписных красных рубахах, подпоясанных кушаками, синих шароварах и остроносых красных сапогах. Наряд показался Женьке смешным, и она прыснула, очень уж ей эта одежда напомнила азиатскую свадьбу на московском рынке.