– Вы кто? – спросил он артиста.
– Страж портала, – непонятно ответил тот.
– Какого еще портала?
– Прости, князь, попутал. Вы этого слова еще не знаете. Чтобы стало понятнее – волхв.
«Сказку снимают или фантастику?» Времени было в обрез, поэтому заигравшегося не в меру артиста следовало немедленно вернуть с небес на землю. Щербицкий сделал паузу, подспудно ожидая, что сейчас откуда-то из укрытия донесется режиссерское: «Стоп, снято!», а вокруг засуетятся киношники. Тогда можно будет вызвать ребят из «девятки» и разъяснить недоразумение. Он обернулся ко входу, чтобы позвать подполковника, и едва не остолбенел.
Выход из подземелья теперь перегораживал светящийся прозрачный занавес ярко-синего цвета. Из чего он был сделан – непонятно («электрический» – подобрал подходящее слово Щербицкий). Все сопровождающие остались по ту сторону занавеса, причем была в их позах какая-то с ходу неуловимая странность. Щербицкий присмотрелся и понял, какая именно: группа товарищей представляла собой застывшую картину. Рука секретаря партийной организации замерла, поправляя съехавшую набок каску; из-за его плеча, замерев в неестественной позе, тянул шею английский коммунист.
– Они нас не видят, князь, – раздался голос волхва.
Неправдоподобность происходящего была столь очевидной, что Щербицкий не то что испугаться – удивиться толком не смог. В поисках хоть какого-то объяснения на ум приходил разве что фильм «Иван Васильевич меняет профессию».
И ответил он скорее машинально:
– Никакой я не князь. Я первый секретарь ЦК Компартии Украины. У нас нет ни князей, ни царей. А вы кто?
– Не будь ты князем, – усмехнулся сидящий, – мы бы не смогли повстречаться. Течет, течет в тебе кровь Рюриковичей. Впрочем, не это важно.
– И как все это понимать? – спросил Щербицкий, решив пока не акцентироваться на странных словах босоногого старика и кивая на «электрический занавес» и на застывших за ним людей.
– Очень просто. Мы с тобой ненадолго отгорожены от твоего времени, – пояснил волхв. – После того как мы переговорим, ты возвратишься обратно – так, что никто ничего не заметит, да и сам ты позабудешь о нашей встрече.
– Зачем же тогда все это понадобилось?
– Ты должен выслушать меня и принять решение. Остальное – не важно.
– Какое еще решение?
Щербицкий почувствовал, как им овладевает раздражение. Если это какой-то дикий, нелепый розыгрыш, то организован он на уровне киностудии Довженко. Первый секретарь ЦК Компартии Украины двинулся в сторону стены, но его словно окутала вязкая жижа: он вроде бы и шевелился, но не мог сделать ни шагу.