– Нет! – вскрикнул Андрюха, истерично замотав головой. – Я его боюсь. Давай ему позвоним. Давай,… давай позовём Ричарда. Пусть он разговаривает с капитаном.
– Ричард? – Севастьянов задумался, прищурив один глаз. – А что! Ричард это выход. А ты молодец. Пожалуй, Ричарда мы и возьмём в союзники.
Через полчаса Ричард, очумевший от рассказа Севастьяновых, сидел на диване как истукан с выпученными глазами.
– Эта не может быть, потому что не может быть, – бормотал он и перешёл на родной язык. – This is a joke a bad joke.
– Да никакая это не шутка, – тут же отреагировал Андрей.
– Ооу! – воскликнул Ричард. – Моторист понимай инглиш!
– Вот видишь, – продолжал убеждать англичанина Андрей. – Я знаю английский. Я Севастьянов. Я твой шеф. А это, – он указал на Андрюху, – наш моторист, Андрюшка Севастьянов. Он не понимает по–английски.
– Okey! Okey! – сказал Ричард и взгляд его стал каким–то лукавым.
Ричард подсел близко к Андрею и начал тихо говорить ему что–то по–английски. Андрей выслушал помощника и спокойно, также тихо ему ответил. Ричард замолчал и глубоко задумался. О чём думал англичанин известно только ему одному, но после продолжительной паузы он произнёс:
– Мать фашу налефо! Только ф раша есть такой балаган! – затем немного помолчав, достал из кармана платок, протёр потный лоб и спросил у Андрея, у человека в робе моториста. – Что надо делать? I`m ready.
– Для начала пойдёшь к Подниексу и скажешь, что шеф совсем допился до чёртиков и… – Андрей остановился. Сморщился и тихо ругнулся. – Бляха–муха. Ты такие термины не знаешь.
– Так есть! – подтвердил Ричард.
– Короче! – Андрей решил выражаться проще. – Скажешь капитану, что шеф пьяный. Without a head. Без головы. Требует к себе моториста. Они стали друзьями. Понял?
– No problem, chef. – с улыбкой ответил Ричард. – Я понял. Сейчас я фсё делать.
Как ни странно, но Подниекс даже не стал возмущаться. Он уже несколько дней наблюдал состояние шефа и понимал, что идти против решения Андрея Владимировича всё равно, что с вилами против танка. Капитан с потускневшими глазами кивнул в знак согласия, снял галстук и бросил его куда–то в угол. В этом и выразился весь протест. Ричард сказал, что Севастьянов велел взять курс на Приморск и выходить немедленно.