Как раз когда подходил вечерний поезд, освободился от послеполуденной дрёмы Лев Иванович. Он улыбнулся, поняв, что Вершки не были сном, а он действительно на даче. Что и говорить, академик очень любил летний отдых «у себя». Пока он спал, Настасья Прокловна несколько раз проходила мимо, хотела чем-то его потревожить, но, как только она решалась подёргать рукой мужнино плечо, совесть останавливала её. Несмотря на столько прожитых совместно лет, Настасья Прокловна Ниточкина сохранила свои привычки первой, самой сильной влюблённости. И будить своего мужа она не могла только потому, что просто его любила, как старые жёны любят старых мужей.
Но стоило Льву Ивановичу проснуться, его жена появилась тут как тут.
– Лёва! Почему мы не взяли с собой мой платок? Ты же знаешь, как я его люблю!
Претензия, очевидно, была не по адресу, да и Настасья Прокловна это знала наверняка, но отсутствие платка расстраивало её больше, чем разумные доводы всего на свете.
– Ну откуда я знаю, где твой платок. Ты меня разбудила, – лениво потягиваясь, сказал Ниточкин.
– Неправда, я видела, что ты не спишь! – запротестовала жена.
Конец ознакомительного фрагмента.