– Твоя тайная жизнь! – Отец поднял листок, поднес его к носу и сказал: – Не лги мне! Что тебе понадобилось от этого старого козла?
– Ты о ком?
– О преподавателе по писательскому мастерству, будь он неладен! – взорвался отец. – Меня вызвали в школу и вручили вот это, – брезгливо сморщился он, глядя на листок.
– Пап, я впервые это вижу.
– Преподаватель говорит, ты подкинула письмо ему в сумку. – Отец встряхнул письмом. – От этой бумажки за версту несет твоими духами, Аврелия!
Когда он называл меня полным именем, ничего хорошего ждать не приходилось.
– Меня кто-то подставил.
– Что ты несешь! – еще больше разозлился он. – Ты учишься в школе, а не на политической арене крутишься волчком! Подставили ее!
– Папа…
– А я-то думаю, чего она бегает два раза в неделю к этому литераторишке! – Он смял в кулаке письмо. – Все. Ноги твоей больше на его дополнительных занятиях не будет. Поняла? – Он шумно выдохнул. – Тебе это вообще ни к чему. Писать романсы! Ты поступаешь в следующем году на факультет политологии! Где кафедра политического управления и где журфак – чувствуешь разницу?
– Но папа! – вскричала я. – Послушай!
– Рот вымой, прежде чем говорить со мной! – И он хлопнул дверью.
Я плюхнулась в кресло, посидела так минут пять, а потом вскочила и принялась дальше выбирать наряд. Ничто не испортит мне сегодняшний вечер и ночь.
Я облачилась во все белое. Выбрала боди из эластичного кружева с бретелью через шею и соблазнительным глубоким вырезом. Чулки, короткое платье с корсетом и пышной юбкой. Корсет зашнуровывался спереди на алую ленту. В тон ей туфли и клатч.
Проходя мимо кухни, я крикнула:
– Мам, я поехала!
– Куда это она поехала? – раздался недовольный голос отца. А затем голос матери:
– К Денису.
– Дома пусть сидит.
Я испуганно замерла. Он ведь не серьезно? Только не сегодня! Я влетела на кухню.
– Мама!
– Лия, солнышко… – начала она, но отец ее перебил:
– Ты останешься дома. Точка. – Он окинул меня с ног до головы бесстрастным взглядом. – То, что она убегает к Денису, это еще неизвестно!
Я вынула из клатча телефон.
– Позвони ему и спроси!
Отец упрямо качнул головой, отчеканив:
– Можешь снимать с себя эти бесстыдные тряпки! Ты остаешься дома!
– Мама, – умоляюще прошептала я.
Моя прекрасная, ухоженная светловолосая и голубоглазая мама, которая даже дома всегда была накрашена и одета со вкусом, одарила отца своей самой очаровательной улыбкой.