Парень удивленно посматривал на меня, очевидно не
понимая, что происходит. Я густо покраснела. Потом вырвала листок с
портретом, подписала его фирменной подписью латинская V в виде
чайки и дальше Б-а. И протянула ему.
- Извините.
Он машинально взял листок и стал его изучать, приподняв
брови.
А я переключилась на нашего экскурсовода - Наталью
Леонидовну, которая как раз стала проводить перекличку, выкрикивая
имена по очереди. Парня в очках звали Илья Лазарев, остальных я не
запомнила.
- Бочкарёва Варвара! - дама словно к доске каждого
вызывала.
Я по-школьному подняла руку.
- Это я…
Перекличка счастливчиков продолжалась. Все старались
получить как можно больше информации, задавая наперебой насущные
вопросы о наличии одноместных номеров - все хотели жить в
собственных хоромах, были вопросы о кулерах и чайниках, о ценах на
массаж и прочих условиях.
У меня вопросов не было - как будет, так будет. Я
старательно выполняла набросок нашего гида. Красивая дама,
стильная, ухоженная. Видно было, что в свою внешность она хорошо
вкладывается - всё безупречно. От платиновой стрижки до кончиков
ногтей. Я такой макияж, как у неё, видела только в глянце. А взгляд
непростой - словно сталь внутри глаз, холод. Хоть и улыбается всем
профессионально. Я посмотрела на нее, на свой рисунок и снова на
неё - по-моему у меня хорошо получилось.
Нацелившись на очередную свою натурщицу - приятную
полноватую женщину лет пятидесяти с короткой каштановой стрижкой.
Когда я рисовала этого Лазарева она обратила на это внимание и
поглядывала на нас, как-то очень тепло улыбаясь. Наверное,
подумала, что это такой художественный флирт.
Я услышала, как водитель скомандовал отправление, и мы
потихоньку тронулись.
За окном мелькали знакомые пока что еще городские виды,
лента реки и мосты. Немного укачивало, и я решила хлебнуть
горяченького. Судя по всему, остальным пассажирам было тепло, но у
меня никак не могли согреться руки. Придерживая тщательно локтем
скетчбук, я полезла в сумку и, стараясь не разлить, налила в крышку
термоса чай. С наслаждением отхлебнув, я перевела взгляд на парня
напротив - он уткнулся в книгу, заложив между страницами листок с
моим рисунком в виде закладки.
Мне стало любопытно, что он читает, и я всмотрелась в
обложку. Стругацкие. А вот название он закрывал пальцами. Пальцы
длинные, кстати, как у музыканта. Я снова отхлебнула из крышки
термоса и оглянулась на Наталью Леонидовну. Она царственно дремала,
даже при этом не теряя своей великолепной осанки.