Я никогда особо не скрывала, что
невысокого мнения о знатных дамах и господах при дворе его
величества. Они, в большинстве своём, отвечали взаимностью. Ведь
многие считали, что я не пара племяннику короля. Только Ленар
чихать хотел на их мнение, и со временем всем пришлось смириться. В
том числе и его родителям.
Но, в сущности, это не имело
значения. Мы не планировали вести светскую жизнь при дворе. У нас
было своё назначение после университета.
Мои размышления прервал Ленар,
который вышел из ванны и на ходу вытирал волосы.
Лежание в кровати не принесло того
удовольствия, которое я представляла. Потянувшись, я высвободилась
из простыни и тоже направилась в душ.
Когда я вышла, Ленар протянул
сложенную пополам плотную желтоватую бумагу со словами:
— Тебе записка.
Он уже полностью оделся.
Серебристо-голубой костюм с иголочки дополняли детали в виде
элегантно завязанного платка у горла и ромбовидной броши с
цепочкой, приколотой к груди. Смотрелось всё превосходно, осталось
лишь пуговицы на сюртуке застегнуть. Я же только обернулась
полотенцем. Наглядный пример того, кто из нас относился к сборам
ответственнее.
Взяв записку, я сразу узнала почерк,
которым было выведено моё имя.
— Это от профессора Ландафа, —
пробегая глазами написанное, сказала я. — Он просит зайти к нему
перед церемонией.
— Ну, у тебя ещё есть время, —
отозвался Ленар, застёгивая серебристые пуговицы.
Я залюбовалась. Ленар не являлся
красавцем в привычном смысле этого слова. Мягкие черты лица не
кричали о мужественности, но его тело было подтянуто
многочисленными тренировками, как у каждого, кто учился на нашем
факультете. В добром взгляде не таилось коварство или страсть, от
которых ахают девицы. Для меня его серые глаза значили гораздо
больше, ведь в них светилось понимание, любовь и теплота. Его
особенная теплота, которой Ленар, не жалея, делился с миром.
— Ты же знаешь, что мы ещё увидимся
сегодня? — растерявшись под моим пристальным взглядом, спросил
он.
Я тряхнула головой. Мокрые волосы
тут же облепили шею.
— А я желаю сейчас полюбоваться на
тебя. Хочешь запретить? — с вызовом поинтересовалась я, медленно
подходя к нему.
— Даже в голову не приходило что-то
запрещать тебе, — произнёс он, заключая меня в объятия.
Я блаженно закрыла глаза, встречая
его губы. Запах, уже ставший родным, тут же окутал меня. Я знала в
нём всё. И одновременно узнавала заново каждый день.