– Ничего я вас не обсчитала! Компьютер так насчитал, я ни при чем!
– Ага, компьютер у нее виноват! Теперь все можно на железку свалить, ловко устроились!
Кассирша по имени Татьяна позвонила, и вскоре у кассы появилась еще одна сотрудница магазина.
– Что здесь у вас? – спросила она.
– Рит, сходи проверь консервированную фасоль. Вот женщина утверждает, что по ценнику она стоит 52 рубля.
– Сейчас все выясним. Идемте со мной, – пригласила она покупательницу.
Они прошли в отдел и скрылись за полками стеллажей. Очередь осталась стоять на месте.
– Может, начнете отпускать? – робко спросил интеллигентного вида мужчина средних лет в массивных очках.
– Нет, – отрезала Татьяна, – у меня тогда вся касса собьется.
Мы простояли еще несколько минут. Наконец, из отдела показалась покупательница, которая ходила выяснять цену фасоли. Она с возмущением размахивала руками:
– Безобразие, что хотят, то и воротят! Когда они успели убрать прежний ценник? Чисто цыганские гадалки-гипнотизерши!
– Это называется ловкость рук и никакого мошенничества, – подал голос интеллигент в очках.
– Вот-вот, – согласилась любительница фасоли, – получается, что я чокнутая баба, которая не дружит с головой.
– Это вы сами сказали, – откликнулась кассирша, – вас никто так не называл.
– Забирайте свою фасоль, – женщина швырнула банку на прилавок, – по такой цене сами ешьте!
– Ри-и-ит, – закричала Татьяна, – иди сюда, надо возврат сделать.
Риту пришлось дожидаться еще минут пять. Но вот возврат был сделан, и женщина пошла к выходу, пообещав на прощание, что будет жаловаться губернатору и президенту.
– Да жалуйтесь хоть папе римскому! – парировала Татьяна.
Очередь начала понемногу продвигаться. Передо мной осталась только одна женщина, а за мной змеилась целая толпа.
– Откройте вторую кассу, – выкрикнул кто-то из конца очереди. – Смотрите, сколько вы народу собрали!
– Это не мы, это сами покупатели виноваты, надо внимательно смотреть на цены, – назидательным тоном произнесла Татьяна, однако нажала кнопку вызова.
– Ага, – отозвался тот же голос, – у вас цены вообще всегда перепутаны. Смотри не смотри, все равно не понять, что почем.
– С вас четыреста сорок три рубля сорок копеек, – объявила Татьяна женщине, стоявшей передо мной.
Женщина раскрыла портмоне.
– Ой, – испуганно-виноватым тоном произнесла она, – у меня столько нет. Что-то я увлеклась покупками. Девушка, уберите у меня что-нибудь, лапшу, например.