Почти не придуманные истории - страница 23
– Вам велено через Оку не переправляться, стоять здесь. А то из Дикого поля тревожные вести поступают. Дивлет Гирей на наши украйны войной идет.
Ну что ж, здесь, так здесь. Палатки разбили, шалаши построили, дров нарубили, коней в табун согнали и на луга пастись отправили под охраной, отдыхаем, кашу варим. День, два, пять. Казаки уже от безделья на всякие озорства стали пускаться, то подшутят над кем-нибудь, то в деревне с кем-нибудь повздорят. От царя приехал посыльный и передал царское веление, угомониться, а то озорников выпорют прилюдно. Это известие как-то охладило пыл. Но скука была неимоверная.
Где-то на седьмой день, уже под вечер, прилетел от царя гонец: «Тревога, Дивлет Гирей Тулу осадил, летим на помощь». Куда только лень и озорство подевались, все стали деловито готовиться к походу, отлавливать своих коней осматривать, седлать, сворачивать лагерь. Через час мы уже готовы были выступать. С того берега переправились еще казаки, воеводы со своими людьми, малоросские черкассы, тысяч пять всего набралось. Во главе войска встал Андрей Курбский, молодой, горячий, весь в железных доспехах, да и конь под ним, ему под стать. Выступили без промедления, как же беда там в Туле. Скакали практически без отдыха, там добрых верст 100. Впереди всех летели туляки, они ведь тоже по государеву Указу на Казань выступили и в городе остались силы малые. Недалеко от Тулы воеводы приказали остановиться на ночлег. Непонятливым разъяснили, что еще войска подойдут, да и сами отдохнем. Станицы донесли, что татар там тысяч 30. И действительно, за ночь подошли еще отряды, всего тысяч 15, но значительный перевес сил врага никого не смутил. Рано утром встали и, не мешкая, полетели к Туле. Прибыли. Все в дыму, город побит, поломан. Думали, опоздали, ан нет. Бежит кто-то, руками машет и кричит:
– Наши, наши!
Подросток какой-то, а за ним мать, тоже кричит:
– Стой, куда! Какие там наши, татары наверно вернулись.
Но когда мы подъехали поближе, женщина убедилась что это действительно свои. Она без сил опустилась на землю и зарыдала приговаривая:
– Наши, наши! А мы уж не чаяли помощи, помирать собрались, вчера во время приступа всех ратников и мужиков на стенах побило, одни бабы, дети да старики остались, стену проломили, ворота сломали, всю ночь проломы заделывали.