Кажется, отдавать наряд, сошедший здесь за диковинку, попросту не хотели. Но в этот рыжий, покрытый искусной вышивкой костюм я вцепилась намертво. Так что пришлось уступить.
Набрала почти наугад белья и прочей галантереи. Попросила доставить покупки. Модистка скрылась в подсобном.
– Идет, – скользнул в приоткрытую дверь Альгер.
Был он сегодня чудо как хорош в светлом колете и белой рубашке, причесан, улыбчив и трогательно стеснителен.
– Давай руку. И красней! – шикнул он на меня.
– Я не умею краснеть принудительно, – зашипела я.
Альгер закатил глаза, нашептал на ухо короткий анекдот, от которого я действительно чуть покраснела и хихикнула.
Так нас и застала Камилла. Альгер отскочил от меня и профессионально зарделся.
– Идем же дальше, – засуетилась я. – Я видела чудесную кондитерскую ниже по улице.
Заклятая подружка лишь понимающе поджала губы.
Красивый край, изобильный. Презрев трудности, я ехала верхом вместе с отрядом. К ночи планировали добраться до постоялого двора в каком-то селении.
Со мной поравнялись Шердан и Альгер. Маг открыто веселился.
– Ты не представляешь, Ника будет звездой салонных сплетниц. На твоем месте я бы эту девушку от себя уже не отпускал! – наседал он на жениха.
– Пока она от нас никуда и не уходит, – отметил атакуемый.
– И правильно! Если не соберетесь жениться – оформляй к себе внештатным сотрудником. Находка!
– Чем ты его так впечатлила? – переключился Шердан на меня.
Я переглянулась с магом, подмигнула. В гимназии, где я училась и жила, пока родители колесили по миру, была потрясающая преподавательница русского и литературы. В числе прочего она давала нам риторику и не уставала повторять: «В умении вести беседу кроется большой успех в любви, на работе, в семье». Когда основная программа была пройдена, мы на уроках играли в игру: три минуты говорить о любом названном предмете. Благо классы небольшие. На следующем уроке победители должны были о чем-то рассказывать так же художественно и интересно уже семь минут. В финале лимитом была четверть часа. Вы пробовали несколько минут интересно и связно рассуждать о ластике?
И я заговорила. Альгер, заслышав чуть жеманные интонации, пришпорил жеребчика, вырываясь вперед. Его светлость же продолжал ехать стремя в стремя, словно отрешившись. Кажется, меня не слушают.