Одет парень был по местной, в смысле, игровой моде. Узкие
штаны-чулки, не помню, как они правильно называются, короткий
приталенный жакет. Только остальные парни на полигоне носили шерсть
и лен, а этот облачился в шелка. В самом деле шелка, на ощупь шелк
отличается от полиэстера так же отчетливо, как натуральное мясо на
вкус невозможно перепутать с соевым. Надо же, не пожалел денег на
одноразовый наряд.
Да какое мне дело, в самом деле, до одежек и расходов
незнакомого парня!
А вот до него самого — вполне есть. Вопрос чисто практический:
раскладку продуктов и меню мы согласовывали с Ваней, в смысле,
мастером, и все было рассчитано по головам. Тогда откуда взялся
неучтенный игрок? Опоздал к началу? Интересно, много ли таких,
опоздавших, и на сколько человек мне в таком случае готовить? Надо
найти Ваню и поинтересоваться, почему это он меня не предупредил,
что народа прибавится. И уведомить его о перерасходе продуктов,
запас-то есть, но чтобы потом ко мне никаких вопросов.
Я шагнула в сторону, пытаясь обойти незнакомца, но он шустро
заступил мне дорогу. Попытка обойти с другой стороны тоже не
удалась. Да откуда ж ты взялся на мою голову! Раньше его здесь
точно не было: позавчера меня со всеми перезнакомили, и все эти дни
в моем трактире никто лишний не появлялся. Попробуй не заметь и не
запомни этакого красавца!
Если Ваня его имел в виду, когда уговаривал, дескать, ребята
будут — закачаешься, может, и приглядишь кого, то я приятеля
прибью. Прекрасно же знает, у меня никого нет не потому, что
парнями перебираю, когда работаешь в двух ресторанах по графику,
единственное, оно же неосуществимое желание — выспаться. О
свиданиях и не мечтаю.
Не мечтаю, я сказала! Ах, под взглядом этих черных глаз сердце
зачастило и щеки загорелись? Как загорелись, так и остынут, а сами
не остынут — водичкой ледяной на голову, чтобы всякая дурь в нее не
лезла. Вокруг такого парня поклонницы наверняка как мошкара вьются,
и если он на ролевуху в шелках приезжает, то однозначно может
выбрать кого получше девицы с миллионными долгами, оставшимися
после родителей.
Смутившись непонятно чего, я опустила глаза и чуть не умерла со
стыда, обнаружив, во что превратилось мое платье. Вроде вполне
приличное было, когда Ваня мне его привез. Да, с чужого плеча, но
чистое и почти не ношеное. И рубашка с расклешенными рукавами,
которую полагалось под него надевать, была белоснежной. И вечером
все было в полном порядке. А сейчас… Платье в старых пятнах, как
будто я подолом кастрюли чистила прежде, чем надеть. Рубашка
приобрела тот желтоватый оттенок, который появляется у заношенных
белых вещей. Это когда я успела так усвинячиться?