– Хм! Экипаж врача, – заметил Холмс. – Практиковать начал недавно либо вынужден очень много работать. Наверное, приехал к нам за консультацией. Как хорошо, что мы вернулись, Уотсон!
Я уже был достаточно осведомлен о методе Холмса, чтобы проследить ход его мыслей. Он увидел плетеную корзину, висевшую в экипаже и освещенную уличным фонарем, и, заглянув в нее, сделал определенные выводы исходя из набора и состояния медицинских инструментов. Потом он увидел свет в наших окнах и убедился, что посетитель приехал к нам. Мне стало любопытно, какое такое дело могло привести моего собрата-медика в столь поздний час, и я проследовал за Холмсом в его кабинет.
При нашем появлении со стула возле камина встал бледный человек с треугольным лицом и пшеничными усами. На вид ему можно было дать года тридцать три – тридцать четыре, но усталое выражение лица и нездоровая бледность говорили о трудной жизни, укравшей у него молодость и подточившей здоровье. Робость и нервозность, сквозившие в манерах, свидетельствовали о чувствительной натуре, а тонкая белая рука, которой он оперся о каминную полку, вставая со стула, была скорее рукой художника, нежели хирурга. Одежда простая и скромная – черный сюртук, темные брюки, неброский галстук.
– Добрый вечер, доктор, – бодро приветствовал его Холмс. – Я рад, что мы не заставили вас ждать.
– Вам сказал об этом кучер?
– Нет, мне сказала об этом свеча на столике. Присаживайтесь, прошу вас, и позвольте узнать, чем могу вам служить.
– Меня зовут доктор Перси Тревельян, – сказал наш посетитель, – я живу на Брук-стрит в доме номер четыреста три.
– Не вы, случайно, являетесь автором монографии об отдаленных последствиях нервных болезней? – спросил я.
Бледное лицо посетителя засветилось от удовольствия, когда я упомянул его работу.
– Я так редко слышу об этой монографии, что уже начал сомневаться, нужна ли она кому-нибудь, – ответил он. – По словам издателей, она очень плохо раскупается. А вы, значит, тоже имеете отношение к медицине?
– Военный хирург в отставке.
– Вот как. Нервные болезни – мое давнее увлечение. Я предпочел бы специализироваться только в этой области, но вынужден довольствоваться обычной практикой. Впрочем, это не относится к делу, мистер Шерлок Холмс; я прекрасно понимаю, как дорого ваше время. Я пришел к вам потому, что в моем доме на Брук-стрит произошла череда очень странных событий, а после сегодняшнего происшествия я не мог уже ждать ни минуты и решил немедленно обратиться к вам за советом или, если это возможно, помощью.