Когда они подошли к моргу, дверь была уже не заперта. Старик открыл ее, спустился по нескольким ступенькам вниз и пошел по коридору, крепко держа Валю за руку. В дальнем конце была еще одна дверь, и, открыв ее, он увидел лохматого.
– А-а, это ты, – произнес лохматый и указал на несколько тел, лежащих под грязными простынями на каменных столах: – Ну, смотри!
– А которая? – спросил старик.
– Вон та, – указал лохматый на крайний справа стол.
Аркадий Степанович, все так же держа Валю за руку, подошел к столу и отдернул простыню. Потом посмотрел на Валю:
– Ты, Валентин, это… посмотри, не мамка ли это твоя.
Валя подошел ближе, посмотрел на лицо женщины и вдруг заплакал.
– Не плачь, Валентин, – неожиданно сорвавшимся голосом произнес старик. – Чего уж теперь…
– Вы мне скажите, кто она такая, – послышался голос лохматого. – А то она у нас проходит, как неизвестная…
– Волкова у нее фамилия, – ответил старик, снова беря плачущего Валю за руку.
– А имя?
– Валя, как зовут твою маму? – повернулся к мальчику Аркадий Степанович и тут же поправился: – Звали…
– Галя, – всхлипывая, ответил мальчик.
– А отчество мамино?
– Николаевна, – едва слышно произнес Валя.
– Пиши: Галина Николаевна Волкова, – сказал лохматому Аркадий Степанович. – Все, что ли?
– А сколь ей лет-то было? – не унимался тот, слюнявя химический карандаш.
– Валентин, ты знаешь, сколько маме было лет?
– Нет, – покачал головой Валя.
– Пиши: двадцать… восемь, – буркнул лохматому Аркадий Степанович. – Теперь все?
– Все, – ответил тот.
– Ну что, Валентин, пошли? – повернулся он к мальчику.
– Куда? – поднял на него глаза Валя.
– Ко мне домой, – ответил Аркадий Степанович. – Со мной теперь будешь жить. – И добавил, немного помедлив: – Чай, не чужие.