К заранее присмотренному месту подъехал примерно часов в девять. Практически полностью стемнело, так что остановился я при лунном свете, благо небо было чистое от туч.
Столбы телефонной линии шли неподалеку от дороги, через высокие кусты, именно из-за них это место привлекло мое внимание. Там было, где спрятаться. До назначенного времени оставалось больше часа, так что можно было не торопиться. Разгрузив велосипед, я спрятал его в кустах.
Открыв сумку, достал когти, монтерский пояс и моток провода.
– Эх, где мои семнадцать лет! – пробормотал я и, пристегнувшись, полез на столб.
Концы были заранее зачищены, так что наверху я много времени не провел. Подсоединившись и обматывая провод вокруг столба, чтобы он не бултыхался, спустился и протянул линию на пятьдесят метров в сторону, к своей лежке.
Подключив трубку и послушав тишину, хмыкнул:
– Эх, древность! – и достал мотоциклетный аккумулятор. Теперь сигнал появился.
Отсоединившись, расстелил прихваченные с собой газеты и на лице Жириновского, отпечатанного на первой странице, стал раскладывать снедь. Времени было навалом, поэтому я решил устроить себе легкий ужин из фруктов. Поглядывая на ночное небо, лениво ел виноград, сплевывая зернышки в сторону.
Телефонный звонок заставил вздрогнуть сидевшего и читавшего папку с чьим-то делом Лаврентия Павловича. Он знал, кто звонил, на этот аппарат был доступ только для одного вызова, и он наконец произошел.
– Слушаю, – коротко ответил нарком, сняв трубку.
– День добрый, – так же коротко ответили на другом конце провода.
– Мы обговорили ваше предложение и приняли решение встретиться с вами лично, – сразу перешел к делу Берия.
– Вот и хорошо, где и когда? – спросил неизвестный.
– Как можно быстрее. У меня вопрос.
– Задавайте.
– Вы знаете, что случилось сегодня с моей женой?
– Это вы про укус собаки? – насмешливо поинтересовался неизвестный.
– Так вы действительно прорицатель?! – невольно вслух удивился нарком. В ответ он услышал откровенный хохот.
– Ну вы насмешили! – отсмеявшись, сказал неизвестный.
– Но знать…
– Я читал ваши мемуары, – последовал шокировавший наркома ответ.
– Что? Как?.. Но я не писал мемуары! – запротестовал Лаврентий Павлович.
– Начнете. Через несколько лет… Руку! Руку сломаете!.. – вдруг услышал нарком оглушивший его крик в трубке. Судя по голосу, кричал неизвестный.