Девушка знала, что толстяк врет – три дня назад явилась сюда, переодевшись барышней из веселого квартала, и пока сидела с подгулявшими моряками, не только узнала все о местных порядках и изучила здание, но и подсчитала доход заведения, и определила, кто из слуг ворует.
– Э, ладно, как скажешь… – капитан махнул рукой и потянулся к кувшину с вином. – Сейчас, допью только.
Расплатился и вышел пожилой купец, живший на соседней улице, надравшиеся матросы с Отрезка потянулись в ночь искать приключений на собственные задницы. Громыхнул вставший на место засов, и это значит, что в «Трех слонах» остались только те, кто здесь живет.
Забегали слуги, вытирая столы, подметая пол, утаскивая на кухню грязную посуду, хозяин принялся считать монеты – из-за стойки донеслось негромкое позвякивание. Дастин Рог и его приятели отправились к лестнице, ведущей на второй этаж, к комнатам, но на верхней ступеньке капитан внезапно остановился.
Джадия замерла, когда он глянул в ее сторону и прищурился – знала, что свет от очага и свечей до балки не достигает, и что со всех сторон она выглядит бесформенным пятном во мраке, но все же забеспокоилась. Ладонь потянулась к игле – в самом худшем случае придется метать ее сейчас, а затем уходить, оставляя за спиной «лишние» трупы.
Но предводитель «Серых Акул» шумно рыгнул, помянул срамные места Стального Сокола, и зашагал дальше. А она перевела дух, и расслабила напрягшиеся было руки – еще не время ей пускать оружие в ход.
Поленья в очаге прогорели, хозяин утащил последнюю свечку, и грохнувшая дверь возвестила, что до утра о нем можно забыть. Оставшийся в зале слуга улегся на лавку и засвистел носом, и только после этого девушка аккуратно расстегнула пояс и мягко спрыгнула на пол.
На миг припала к усыпанным соломой доскам, ловя звуки, запахи и тени, а затем поползла к лестнице. Три дня назад Джадия вытерпела приставания щетинистого боцмана, а когда они поднялись в комнату, быстренько его усыпила, нажав пару точек на шее, и ночь потратила на то, чтобы все здесь изучить.
Седьмая снизу ступенька скрипит, на нее наступать нельзя, в коридор нужно протискиваться, иначе подадут голос ржавые петли, а капитан обитает в комнате, чья дверь помечена изображением трубящего слона.
Тут она вновь замерла, прижалась к стене, и вся обратилась в слух, забыв о зрении, осязании, прочих чувствах. Уловила сонное дыхание, разделила его на четыре «голоса», в соседнем номере кто-то закряхтел, с шумом испортил воздух, напротив храпят так, что дрожат стены.