И он им воспользовался. Ян еле коснулся её губ, словно пробуя их
на вкус, смакуя, а потом издал что-то похожее на рык и усилил напор. Нежно
обхватив одной рукой затылок, мужчина притянул Настю к себе, захватывая её губы
в плен, слегка прикусывая нижнюю и вторгаясь языком в сладкую глубину рта.
Настя забыла, как дышать, отдавшись поцелую и ласково поглаживая
ладошкой по его щеке, чувствуя, как жёсткие волоски отросшей бороды приятно
покалывают руку. «А Костя всегда бреется начисто». Эта внезапная мысль словно
холодной водой окатила, возвращая к реальности. Настя резко убрала руку и
попыталась отстраниться.
- Ян, прошу, не надо.
- Чёрт, прости… Я не знаю, что на меня
нашло.
Он отсел от девушки и провел руками по лицу, проклиная себя за
несдержанность и абсолютно не понимая, что теперь делать с возбуждением. «Хреново
воздержание… Какого черта, Филатов! Может у неё кто-то есть, а ты даже ещё не
спросил, а уже полез с поцелуем».
- Я скоро приду.
Стараясь не смотреть в её сторону, Ян быстро встал и направился к
тому месту, где вчера видел ящик с инструментами, надеясь найти то, что может
пригодится ему рыть мерзлую землю. «Надо вымотать себя и не думать о Насте, как
о женщине».
- Ян, не уходи, пожалуйста…
Следующие несколько дней для Насти показались одинаково пресными и
однотипными, словно она попала в фильм «День сурка», где главный герой каждый
день проживал один и тот же день. Вот и она просыпалась каждое утро одна,
кое-как добиралась до импровизированной уборной, чтобы справить свои
естественные нужды, и кто бы знал, чего ей это стоило! А потом до вечера, когда
темнота скрывала лес, сопки и обломки самолёта, ждала прихода единственного
человека, мужчину, который стал сейчас для неё самым близким и без которого она
не выживет в этих диких местах.
Ян весь световой день проводил на улице, продолжая заниматься
могилой, а когда наконец добился нужного результата, стал благоустраивать их
временное убежище. Только вечером он возвращался к ней уставший, без сил и
настроения. Ян молча разводил возле них костёр и долго смотрел на языки
пламени, не говоря ни слова, полностью погружаясь в свои невеселые мысли.
Настя кожей чувствовала его настроение, видела хмурый взгляд, но
не пыталась заговорить, о чем сильно жалела на следующий день, когда снова
просыпалась одна. После того дня, того поцелуя, Ян словно воздвиг стену между
ними. Он перестал шутить, улыбаться и делать то, что Насте очень нравилось -
дотрагиваться до неё. Она как чокнутая, каждый раз оставаясь одна, вспоминала
его последнии прикосновения, когда сама же попросила Яна перетянуть
ребра.