Какое-то время спустя один из товарищей, сидевший у окна, громко вскрикнул и позвал остальных. Все сгрудились кучей и стали смотреть сквозь протертое в изморози пятно. Со станции возвращалась колонна машин. Автомобили ехали тихо, почти неслышно. Под надутыми толстыми шинами уютно похрустывал умятый снежок.
Когда пришла повестка, Дик как раз поступил в университет. Случай вышел спорный, ведь поступление в вуз давало ему трехгодичную отсрочку от службы, которую он и получил через несколько дней тревожного ожидания. Как и все юноши в его положении, Дик счел такое решение вполне удовлетворительным, полагая, что пока он учится, политический конфликт может закончиться.
По несчастному стечению обстоятельств, документы об отсрочке пришли в то же самое время, когда противник нанес целую серию воздушных и ракетных ударов по промышленным районам столицы, а несколько недель спустя началось неудачное вторжение на востоке страны. Все знакомые записались на фронт добровольцами, включая и тех, кто получил отсрочку. Дик продержался ровно столько, столько позволила ему совесть, и в конце концов тоже отправился в военкомат.
До всей этой заварушки он мечтал пройти в университете Джетры курс современной литературы, к чему его подтолкнула книга некой Мойлиты Кейн. За свою недолгую жизнь он прочел массу всякой беллетристики, насочинял кучу стихов, но лишь одно произведение, роман «Утверждение» длиною в тысячу страниц, впечатлил его в полной мере. Знакомство с этой книгой он искренне считал лучшим и наиболее ярким событием своей жизни.
Вот только странно: глубокая, сложная вещь не обрела отчего-то широкой известности. О ней практически нигде не упоминалось. Более того, в университете о ней даже не слышали – в том числе и члены приемной комиссии. Книга была написана с предельной ясностью, мудростью и страстью, сюжет сводился к бесхитростному противоречию между обманом и романтической истиной, а эмоциональная подача показывала глубокое понимание человеческой натуры.
И даже сейчас, три года спустя, в глубине души теплилось то безыскусное потрясение, что охватило его в первый раз, когда он прочел роман. С тех пор Дик возвращался к нему снова и снова и даже навязывал тем немногим друзьям, которых считал близкими по духу людьми, не решаясь, впрочем, отдать в чужие руки свой драгоценный экземпляр. А еще, по возможности, он стремился исповедовать в жизни философию главного героя и придерживаться его моральных принципов.