Повисла пауза, которая прервалась внезапно, как гром среди ясного неба, еще одним голосом, но уже внутри самолета. Это заговорил молчаливый сержант морских пехотинцев.
– Капитан Гибсон, у нас есть приказ охранять груз любой ценой. Если вы измените маршрут, вас отдадут под трибунал в лучшем случае. А в худшем – я пристрелю вас лично. У нас в подразделении есть люди, умеющие пилотировать данную машину. Так что за нами не заржавеет. – выпалил сержант.
– Сержант, я и не собирался подчиняться приказам какого-то сумасшедшего русского. Я понятия не имею, откуда они и что им надо. К тому же я думаю, что они блефуют – ответил командир.
Эта милая дискуссия была прервана трассирующей очередью по курсу самолета. Видимо, минута, данная на размышление, истекла. И тут случилась череда событий, повлекших за собой необратимые последствия. Один из стрелков не выдержал и пальнул в сторону истребителя, летевшего по правому борту параллельно Геркулесу. Самолет задымился, резко потерял высоту и ушел в штопор. В тот же момент сам Геркулес сотряс сильный удар, сперва его швырнуло вверх, потом резко вниз и вбок. Все, кто не был пристегнут, упали на пол. Майкла ударило головой о корпус самолета: если бы не шлемофон, потеря сознания была бы обеспечена. В наушниках кричали пилоты:
– May day, may day, на нас напали, два двигателя подбиты, мы теряем высоту!
– May day, may day – звучало как мантра в голове. Но на спасение уже никто не надеялся. Один военно-транспортный самолет против трех истребителей явно не имел шансов. Но нужно было выполнять свой долг и сражаться. Майкл пытался увидеть в темноте иллюминатора контуры самолета и нажимал на спусковой крючок. Трассеры пронзали небо, но не успевали за юркими Мигами.
Геркулес трясло и подбрасывало, пилоты, как умели, пытались выровнять раненую машину. Одна из очередей прошила фюзеляж насквозь и повредила ремни, на которых держался груз. Ящики соскользнули со стапелей и ударились о борт, нарушив центровку самолета. Геркулес начал заваливаться на левый борт. Все смешалось. В иллюминаторе было уже непонятно, где земля, а где небо. В шлемофоне стоял шквал голосов, приказы, маты, плач, молитва, призыв о помощи. Майкл хотел только одного, чтобы этот кошмар быстрей закончился, и он проснулся дома, целый и невредимый. Пусть ночной бой окажется просто сном?!… Но все происходило на самом деле. И эта реальность была отвратительна.