Он жив. В… миг переплавления - страница 9

Шрифт
Интервал


Наверно прошло еще бесконечное движение времени, словно резина она тянулась бы тянулась пока однажды ее предел не наступил и оно вернуло обратно к началу и я рванул его. Оставив нити позади.

Неожиданное событие перевернуло весь путь: один маленький фальшь в голосе стал причиной многих бед.»

Позднее я, очевидно, убедился в правдивости этих строк, но пока как развивались события до крушения:

Эликсир свободы.

Планета охвачена странной эпидемией. На улицах обнажаются люди. Лето горит жутким пламенем. Вороны падают на лету, воробьи бьются о фонарные столбы, сходя с ума. Коровы наскакивают на трамваи. На бельевых веревках между домами кричат транспаранты «Он пришел! Он здесь!» На каждом углу громкоговорители извергают крик человеческого голоса в три с половиной октавы. Летят червяки:

– Вы слышали – он кастрат!

– Нее-е-е это вживленный в горло компьютер!!

– А мне говорили достоверные источники, что это высшее достижение современной хирургии.

– На что простите?

– На горло! на что вы еще намекаете?!

– Нет, просто подобные случаи в истории уже имели место быть…

– А я вот знаю стопроцентно это реинкорнация душ!!

– О, Господи началось!

– Скорей бы это прошло, у меня посевные на носу..


– Это еще только начало!

Маленький скворечник, молодой буйвол лет тридцати выкрикнув подобное хватает свой лоб обеими копытами и, прислонив его к мокрой фанерке царапает ее рогами.

– Тебе нельзя появляться говорить и фотографироваться. Все земное движение погубит тебя, ты Бог – и смешивать небесное с земным нельзя. Воробей, чирикнув подпрыгивает на вертящемся стуле.

– Мне нужно сменить оперенья!

– Это мы сделаем! Это не проблема. Проблема в другом -чтоб поверили надо еще что-нибудь что приведет всех в экстаз..

– Я умею останавливать сердце, и пульс у меня есть только слева.

– А справа? – остолбевает буйвол.

– Вообще нет – чирикает воробей.

– Ну, ты даешь!! – открывает рот, – Вот это уже лучше. Надо в прессу статью о невероятном явлении. Это даже не должно быть привычной формой пришествия, а

просто есть и все. Чтоб обосались и все. И никакого прошлого, только то что «Он пришел! Он здесь.»

– Да сэр! – крякает козел из угла, – ничего кроме этого.

– Месир, здесь две птички хотят видел Милорда, – голова пингвина протиснулась в дверь.

– Закрой дверь. Что ты здесь.. если им надо пусть ждут у входа – ревет на него буйвол. Козел быстро шепчет ему что-то на ухо.