Старое здание на Тарном проезде встречало нас выцветающей вывеской «Сдается», грязными окнами и полным отсутствием людей. Почти доехав до Чертаново, мы получили сообщение двигаться на Тарный. Обычные меры предосторожности. Ведьму мы вытащили из багажника, передали встречающим и впятером отправились на третий этаж, на подведение итогов.
– Как прошло, Хэнк? – мужчина стоял около небольшого столика спиной к вошедшим и наполнял свой стакан из графина. Он был под два метра ростом, с бритой наголо головой, широкими плечами, в своем неизменном плаще из дубленой кожи, плотных штанах и высоких берцах.
– Утра доброго, инквизитор Филипп. Плохо, – каждый из членов команды расположился там, где ему было удобно. – Чертовы дети! Не думаю, что пройдет гладко.
– Слышал, слышал. Что думаешь по поводу всего этого?
– По поводу чего – всего? Что нас в Москве за месяц третий раз дергают? Или что меня бесит тот дом, где всякое отребье живет?
– По поводу всего. И ты, Влад, и ты, Агнесс, что думаете? – Филипп повернулся к Спайку и Рагнейд. – Вас, извините, не спрашиваю, молодые люди, – он добродушно усмехнулся. – Но если у кого какие мысли, то говорите, это тоже может быть важно.
– Да рано делать выводы пока что, – я отмахнулся. – Сезонное обострение, магнитные бури, случайности, великий заговор, скорый переворот, полная луна… Поди разбери, что там творится.
– Соглашусь с Хэнком, но… – Влад смотрел в окно, словно высматривая что-то. – Знаки-то есть, но для чего-то глобального их мало слишком. Те же вороны – умнее стали, а злее нет. А по ним сколько веков определять грядущие проблемы учились?
– Ну, слухи ходят разные… – Агнесс перемешивала чай в стакане. – Просто так они тоже образоваться не могли.
Спайк и Рагнейд молчали. Мне кажется, что они не особо понимали, о чем вообще речь.