Ослабленного страхом человека уже можно поработить духовным вирусом. И этот вирус уже готов, он уже существует. И этот вирус – кого-то люблю, а кого-то не люблю, кому-то дам свободу, а кому-то не дам. То есть начинают проявляться нечистые помыслы. Именно с них начинается нарушение, деградация личности, независимо от того, мы сами допустили их или нам навязали их извне. И мы превращаемся в управляемое существо, которому можно навязать то, что мы называем словом «деньги».
Для того чтобы привязать человека к деньгам необходимо вызвать страх и затем очень ловко воспользоваться этим страхом, а также невежеством человека, которому с детства образованием навязывается торгашеско-потребительский образ жизни. Только ослабленный человек с нечистыми помыслами может допускать мысль о том, что могут существовать деньги.
Сегодня сложилось, так называемое, цивилизованное общество, руководимое сверху, в котором есть управляющие и рабы. Неважно, что рабы красиво одеты и имеют зарплату. Рабство – это страх. Страх потерять свою зарплату, потерять работу, потерять кресло директора, президента, депутата уже создает в человеке раба. То есть творить он не может, поэтому цивилизованный человек ничего не творит, а только ищет, кому выгоднее подчиняться. Если человек даже руководитель огромной страны, он всё равно кому-то подчиняется. Самое интересное, что здесь существует замкнутая связь: те, которые не подчиняются, казалось бы никому, они подчиняются всем. Потому что без всех они ничто.
До цивилизации существовала культура, которая предполагала абсолютизацию любви, абсолютизацию свободы и абсолютизацию чистых помыслов. Казалось бы, абстрактные философские понятия, а, на самом деле, это чистая практика, которая помогает избавить себя от той болезни, которую мы назвали страхом. Мы не будем сейчас вникать в азы культуры – достаточно перечитать классическую литературу конца девятнадцатого, начала двадцатого века, которую мы, часто думаем, что читали, а на самом деле, практически не знаем.
Культура существует десять тысяч лет, а цивилизация всего семьдесят. Можно представить себе громадный практический опыт культуры. Когда среди всех стран мира был проведен опрос на предмет определения языка культурного и языка делового общения, то более девяносто процентов стран ответили, что языком культурного общения является для них русский язык, а делового – английский. И это неудивительно, потому что русский язык – это язык творцов, а английский – язык скупцов, то есть тех, кто всё скупает и делает своей частной собственностью.