– Да нет, Коля, спасибо. Здесь еще часа на два-три застрянешь, а то и до вечера. Придется в райотдел милиции идти, с работниками ДЭЗа разговаривать, потом еще сто дел сделать… Я пешком раз десять до метро дойду, туда и обратно, прежде чем вы освободитесь. Да и с Фроловой, сам понимаешь, мне общаться неохота.
– А чего? Баба как баба. Так и просится, чтоб ей вдули пару раз по самое не балуйся.
– Вот, Коля, ты и попробуй – подкати к ней свои шары. А я пошел.
– А что – думаешь, получится? – оживился водитель.
– Думаю – да, особенно когда она тебе их прищемит. Ладно, Коль, пока. Завтра увидимся, если доживем.
– Ну, будь, Петрович, – разочарованно протянул водитель, расстроенный тем, что побольше поговорить о Фроловой не вышло. Открыл пачку сигарет, достал одну, прикурил от прикуривателя и, глубоко затянувшись, выпустил из ноздрей и рта сизые струи дешевого дыма.
«Прищемит, говоришь… – подумал водитель и снова глубоко затянулся. – Это еще посмотреть надо. Всё зависит от того, как вставить и когда. Эх, ебать-копать, сейчас бы Зинке вдуть, пока спросонья стоит. Вот у кого жопа так жопа, есть за что подержаться».
Простые, животные мысли водителя Коли перескакивали, словно шары в барабане спортлото, то на Фролову, то на жену Зинку, и они обе сменяли друг друга в его эротических фантазиях. Неожиданно захотелось отлить. Водитель нехотя вылез из салона машины наружу, спешно докурил остаток сигареты и щелчком далеко в сторону отбросил слабо мерцающий красным окурок. Затем, поплотней запахнув куртку, он оглянулся. Не увидев никого вокруг, забежал за угол дома, расстегнул ширинку, достал полувставший член и принялся обильной струей орошать угол дома.
Горячая желтая моча, дымясь, протачивала в рыхлом снеге бороздки и канавки, причудливым узором выедая снежную плоть.
– Ух, хорошо, – пробормотал водитель и, стряхнув с морщинистой сосиски члена последние капли мочи, принялся засовывать его обратно в штаны.
– Так. Ссым, значит, в неположенном месте. У всего честного народа на глазах, и даже не стыдимся, – заговорил за спиной водителя чей-то мужской голос. Кто-то грубо схватил Колю за плечо.
– Руки убери, а то ноги обоссу ненароком! – резко поведя плечом, вырвался тот и, даже не успев застегнуть ширинку, резко повернулся к обидчику.
Перед ним стоял неказистый мужичок в синей замасленной фуфайке, широких штанах, заправленных в стоптанные кирзовые сапоги, и облезлой шапке-ушанке, сдвинутой на самый затылок.