Бег времени не умолим и, дело постепенно катилось к весне. Позади остался, удачно сданный всеми, наш первый экзамен по химии. Уже забылся трудный выход на сессию. Промчался январь, заканчивался февраль. Я написала Алешке стихи, первые стихи для него – 16 февраля. Ольга Кубланова передала ему их на гистологии, сама я не решилась. Он остался один в полутемной, узкой учебной комнате. Его внимательные глаза бегали по строчкам, а я с замиранием сердца, следила за процессом чтения моих перлов, через полуоткрытую дверь. Дочитав до конца, он спрятал листок и… Закончился перерыв, все вернулись обратно в комнату, к своим занятиям. Алешка ничего мне не сказал. Ничего. Это был вторник – 19 февраля.
21 февраля 1991 года. Четверг. Утро. Лыжная база в Шувалово. Палыч имел какой-то разряд по лыжам и поэтому, когда начался второй семестр и, физкультуру нам заменили лыжами, он почувствовал себя, в своей тарелке. Я тоже обожала ходить на лыжах, особенно, когда на финише меня ждал его одобрительный взгляд. Но сегодня Алешки нигде не было. Хрустящий снег под моими полозьями вдавливался в накатанную лыжню. Но ни скорость, ни обжигающий морозом, ветер, заставляющий краснеть мои щеки – ничто не радовало, не приносило удовлетворения. Где он? Почему его нет? Но снежная лыжня оставалась пустой и безмолвной. Она таила от меня его следы.
В магазине в Шувалово я купила пять бутылок «Жигулевского» и две бутылки лимонада. О, по тем временам достать бутылочное пиво было редкой удачей. Я пешком добралась до Выборгского шоссе, а дальше трамваем до дома. Времени оставалось в обрез – надо было собираться на английский. Я из ванной крикнула Вике, своей любимой, младшенькой сестренке, чтобы она открыла бутылку лимонада. Но… Пока я тащила свой драгоценный груз, все плохо приклеенные, почти одинаковые, маленькие этикетки отвалились и, согласно теории вероятности, в данной выборке, Вика, естественно открыла пиво. Ну, не пропадать же добру – я выпила бутылку почти залпом и помчалась в институт. Выглядела я великолепно: синяя плюшевая юбка, с воланом, натянутая чуть ли не на шею (иначе ее просто нельзя было носить, она была мне невозможно велика. Да, одежду по размеру я научусь покупать значительно позднее), Викин красный свитер и мои новые, кооперативные сапожки гармошкой. Я так подробно останавливаюсь на описании своего гардероба, только потому, что, часто вещи, которые я одевала, задавали определенный тон моего поведения, в диапазоне от женщины-вамп до простой деревенской пастушки.