Мне же такой возможности, увы, не дали. Я стояла в ожидании, покорно запрокинув голову, проходили секунды, а вампир продолжал хранить молчание – и полное бездействие.
Не выдержав, я открыла глаза: мужчина стоял на прежнем месте, и во взгляде его проглядывала холодная насмешка, но никак не желание крови или моего убийства. Он отчетливо наслаждался каждой минутой, проведенной в этой комнате, и не собирался ничего менять. Как только я осознала это, те жалкие крупицы сил, что поддерживали меня сегодня, растворились под гнетом ярости и бессилия. Все, на что хватило меня, – это взглянуть своему мучителю прямо в глаза, вложив в этот взгляд ненависть и презрение, что кипели сейчас в душе.
– Ну что, человеческая женщина, я вижу, ты закончила этот маленький спектакль. Как ты привыкла звать себя?
Я непонимающе нахмурилась, совершенно не поспевая за логикой этого странного вампира. Зачем ему мое имя? Вероятно, отголосок сомнений мелькнул на моем лице, так как собеседник недовольно изогнул бровь.
– Так что? – он переспросил, и мне подумалось, что терпение явно не входило в число добродетелей моего нежеланного собеседника. – Ты говоришь мне свое имя или я выбираю его на свой вкус?
– Триана, – обреченно ответила ему, отчетливо подозревая какой-то подвох.
Кивнув в ответ каким-то своим мыслям, вампир холодно распорядился:
– Сейчас ты следуешь за мной, не задавая вопросов.
– Но как? Зачем? С вами? Куда? – я растерянно взглянула на него, ничего не понимая.
– Слишком. Много. Вопросов. – Раздельно по слогам проговорил он и скривился.
Я ошеломленно смотрела на него, не в силах осмыслить того, что он не собирался меня убивать, по крайней мере, пока не собирался.
Но идти с ним? Нет, и пусть я не знала, что ожидало меня здесь, но следовать за ним не собиралась.
– Я никуда с вами не пойду.
Он, не говоря ни слова, медленно подошел ко мне, а затем…
Внезапно отвесил хлесткую пощечину, больше обидную, нежели болезненную.
Никто никогда прежде не смел поднимать на меня руку! Даже отец не снисходил до физических наказаний, предпочитая запирать меня в покоях, и не позволял выходить наружу, пока он не остынет. Но глядя в равнодушное лицо своего врага я невероятно четко осознала – те времена прошли. Труп моего отца остывал сейчас в нижнем зале, знаменуя конец моей жизни во дворце, и надо было раз и навсегда принять этот факт. Как и то, что у вампира имелись на меня какие-то иные планы¸ и желания выбранной жертвы интересуют его в последнюю очередь.