Такой простор, такое благолепье
И утро в дымке талой, и восход.
Российское родное благоцветье —
Смешенье летних трав и вешних вод.
В палитре строф невинное смущенье
От соприкосновения с родным.
И плачу я опять стихотвореньем
Пред образом открывшимся – святым.
Приими, Русь, сердечное прошенье,
Услыши велигласную строку!
А для чего дается вдохновенье,
Как не для возгласа извечного: Могу!
Как не для перводара, первошага,
Как не для вдоха вечной жизни! Вслед за ним
Живой становится обычная бумага
И фимиамом дум сожженных дым.
О, сколько раз мне радость открывалась
В словах неповторимой новизной!
И все, к чему незримо прикасалась
Душа, к чему в ней вызревал покой,
Все нотой – высшей нотою звучало —
Девятой нотой сфер, и c нею в лист
Не стих, а кровь, да – кровь стиха стекала,