– Я вернулась в отель, начала размышлять и поняла, что теперь мне просто необходимо связаться с кем-то из своих, лучше всего с тобой. А ещё я подумала почему-то, что вряд ли спецслужбы проведут в моей квартире больше двух-трёх дней, ну, разве что оставят какого-нибудь дежурного, которого я сразу смогу обнаружить, поэтому спустя три дня я пришла, забрала кое-что из своих вещей и написала тебе записку. Потом стала искать босоножки, и записка куда-то делась. Пришлось написать вторую. Получается, что отправила я её по неправильному адресу. А ты, значит, нашла ту, первую…
В этот момент моё внимание привлекло нечто, нарушившее спокойную гармонию полумрака базилики. К нам решительно приближались двое мужчин в тёмных очках и строгих деловых костюмах. И в ботинках, начищенных до зеркального блеска.
Возможно, сыграло свою роль то, что наговорила Брижит, а может, то, что они и не думали скрывать свои намерения, но я сразу поняла, что пришли эти ботинки за нами. Видимо, в моих глазах отразился ужас, потому что лицо Брижит, обращённое ко мне, на секунду застыло, а потом она, не оборачиваясь, достала из-под скамьи свою сумку, не торопясь вытащила из неё зеркальце, помаду и белый конверт, который положила к себе на колени. Затем медленно, внимательно, не обращая внимания ни на меня, ни на подходящих к ней мужчин, стала красить губы. Я смотрела на неё, не в силах отвести глаз, и вдруг поняла, что и незнакомцы в костюмах в некоторой степени заворожены, слишком уж самозабвенно Брижит отдалась процессу, слишком уж неподходящим было место для того, чтобы поправлять макияж. Потом она вздохнула, закрыла зеркальце, убрала его и помаду в сумку, а сумку поставила к себе на колени, прямо на белый конверт.
– Мадам, – обратился к Брижит один из подошедших, снимая очки.
– Чем могу помочь? – очаровательно улыбнулась Брижит. Я вся внутренне напряглась, но подруга была на удивление беззаботна.
– Я попрошу вас проследовать за нами. И вас, – обратился он ко мне. На меня смотрели холодные серые глаза – такие, знаете, профессиональные глаза, не как у других мужчин. С такими бесполезно кокетничать, или пускать в них, в глаза, пыль – ну, вы понимаете.
Второй, тем временем, остановился неподалёку, словно размышляя, не присесть ли ему, чтобы не привлекать излишнего внимания – ведь человек в тёмных очках, стоявший среди скамей для прихожан, несомненно, бросался в глаза. Поразмыслив, он всё-таки присел, но не спускал глаз с нашей троицы, так что любая мысль о побеге была безнадёжной. Я попыталась найти поддержку других добрых католиков, но оказалось, что как раз в этот момент на скамьях остались только мы с Брижит, ну и, разумеется, наши будущие конвоиры. Правда, оставался ещё европейско-азиатский безликий поток с фотоаппаратами, но как могли нам помочь туристы? Сейчас нас сцапают, подумала я с тоской.