– Женшина! Я же вам юйским языком говойю! Мне, пожайста, дайте два байана!
Куда уж ей было понять, что покупатель просил отнюдь не музыкальный инструмент.
– Мороз и солнце; день чудесный! Ещё ты дремлешь, а, друг прелестный? Нянь, а нянь! Ну, ладно уже, хватит дрыхнуть, словно ты мёртвая царевна из сказки! Пора, красавица, проснись! Ну, нянь! А вчера, вспомни, если сможешь. Выпьем с горя: где же кружка? Сердцу будет веселей!
Так, в тихих беседах со своей няней, рождались бессмертные произведения великого поэта.
– Ну, и какие будут ваши выводы, уважаемый Илья Спиридонович? – спросил человек в твидовом пальто у полного мужчины в норковой шубе, заискивающе улыбаясь и преданно смотря в рот.
Наверное, тот, второй был его шефом. Илья Спиридонович многозначительно гмыкнул и, протерев пенсне, молвил:
– Ну, я думаю жить ещё можно!
А деревянному дому уже исполнилось …полных двести лет.
– Во ку, во кузнице! … Во кузнице молодые кузницы! – раздавалась залихватская песня.
«Всем хорош кузнец! И статью вышел, и умом природа не обделила! Да, только, что-то не лежит у меня к нему душа. Странный он какой-то! Да и мать у него, ведьма!» – размышляла Роксана.
– Клавдия. Очнись, милая. Чай ты не Роксана, а я не Вакула, – ласково говорил Будулай.
– Бабушка, зло существует на самом деле? – тихо спросила девочка
– Представь, милая, что свет это добро, а тень зло. А значит, там, где есть одно, то должно быть и другое. Поняла? – ответила та.
– Да! Ведь без тени я бы не увидела своего отражения в зеркале! – воскликнула девочка.
– Значит я чья-то глупая фантазия? – разочарованно произнёс вампир, горько рыдая.
– Здесь вас ждёт ужин и ночлег, я печку истоплю, ведь мальчиков и девочек я очень люблю! – раздавалась из избы весёлая песенка, напеваемая хорошо поставленным, хотя и немолодым, голосом.
Из печной трубы, высоко в небо, бежал сизый дым. Рядом с избой, удобно устроившись на завалинке, курил дед.
«Ух, не баба, ведьма!» – подумал он и очень испугался.
– Не виноватая я! Не виноватая! Он сам пришёл!» – громко кричала Анна Сергеевна, прячась от вспышек фотокамер.
«На её месте должен был оказаться я!» – подумал про себя Семён Семёнович Горбунков.
– Собака – друг человека! Скажут тоже! Фотограф – друг человека! Он всегда на страже морали! – громко восклицала гражданка Плющ.