В последующие годы членами комиссии были открыто и опубликовано немало новых источников, написано множество статей и рефератов. Все они были не только замечательны и полезны, но также выдержаны в духе того «окончательного поворота в работах по истории Вятки и новгородской колонизации на востоке», который был произведен Верещагиным. Суть этого поворота, по мнению члена ВУАК А. Шубина, состояла в том, что «подвергнув основательной научной критике свидетельство „Вятского летописца“ и основанное на нем установившееся в исторической науке со времени Карамзина мнение о начале Вятки в XII веке и доказав несостоятельность того и другого, Александр Степанович… высказал свой, принятый теперь учеными, взгляд об основании Вятки новгородскими выходцами в XIV веке».10
И, действительно, если большинство авторов конца XVIII – XIX вв., в том числе Н.М.Карамзин (1766—1826), А.И.Вештомов (1768—1831), М.П.Погодин (1800—1875), Н.И.Костомаров (1817—1885), А.И.Герцен (1818—1870), С.М.Соловьев (1820—1879), В.О.Ключевский, (1841—1911), относили основание Хлынова к концу XII века и излагали его историю по «Повести о стране Вятской»,11 то именно Верещагин заставил многих поверить в недостоверность этого источника и отнести события, описанные в ней к 1374 г. Сам Верещагин писал об этом так: «Таким образом, оставя показание Повести о походе новгородцев на Вятку в 1174 году, как не только неподтверждаемое, но и прямо опровергаемое другими вполне достоверными показаниями, приходится принять показание летописей о приходе на Вятку новгородцев в 1374 году, действительность которого не возбуждает никаких сомнений и подтверждается дальнейшими летописными известиями вполне достоверными».12
Каким же образом указанный в летописях 1374 год превратился в 1174 год «Повести», и, главное, зачем? По мнению Верещагина, в этом виноват вятский книжник, желавший удревнить историю своего края. Он писал: «Нельзя решительно утверждать, что в Повести 1174 год, вместо летописного 1374 года, поставлен не намеренно. Предисловие Повести (преисполненное баснями о знаменитости древних славян и их князей) в Толстовском списке прямо указывает на желание ее составителя воспрославить своих вятских праотцев и связать их начальную историю с историей знаменитых новгородских древних славян… Кто знает – может быть и наш составитель Повести, по тем же побуждениям, букву летописного известия (6882—1374), обозначающую 800, заменил буквой, обозначающей 600 (6682 – 1174), и такой ничтожной, по-видимому, «поправкой» поход новгородцев на Вятку отнес ко времени более раннему, чем он был, ровно на двести лет…».