– А что за каменное дерево вот там, за общежитием и учебными корпусами? – Хаг махнул рукой вперед, туда, где высилась поистине монументальная скульптура. Не герой какой-нибудь или краса-девица в духе античности, а здоровенное дерево с листьями и шарообразными некрупными плодами, собранными в небольшие кисточки.
– Там самый большой сквер для прогулок. А это Игидрейгсиль – Великое Древо – символ Академии пророчеств и предсказаний. Вам подробно расскажут о нем на общей вводной лекции и на лекциях мастера Ясмера по основам Мироздания и истории Игиды, – с явственным уважением по отношению к символу и мастеру пояснил Стефаль.
– Симпатичное, – вяло пожала плечами девушка, пока не питающая к скульптуре древа-символа каких-либо особенных чувств. По счастью, благоговение перед памятниками в отличие от интуитивного понимания любого языка в адаптивных целях в голову студентов при попадании в академию не вкладывалось.
– Древо – основа основ не только нашей академии, но и Мироздания, – наставительно поправил староста факультета.
– Хм, понятно, – буркнул что-то для себя решивший Хаг.
– А у вас тепло тут, – блаженно прижмурился под лучами начавшего пригревать солнышка Машьелис и, поставив сумку на свободную скамью у дорожки, расстегнул и сбросил свою элегантную курточку, оставшись в кружевной белой рубашке.
Немного вспотевшая девушка решила последовать примеру дракончика. Примостив сумку, Янка вжикнула молнией свободной джинсовой куртки и перекинула ее через лямку сумки с припасами. Не удержавшись, потянулась, привстав на носочки, прогнулась всем телом.
Рядом кто-то поперхнулся воздухом и закашлялся. Янка резко раскрыла глаза. Зарозовевший, как яблочко-ранетка, Стефаль жадно ловил ртом воздух.
– Подавился, болезный? – сочувственно уточнил здоровяк Хаг у проводника и, не дожидаясь ответа, услужливо хлопнул эльфа по спине.
Бедного старосту отчетливо шатнуло. Волосы опять взметнулись, открыв розовые кончики ушей. Стефаль поспешно отпрыгнул от «доктора» и заверил «спасителя»:
– Нет-нет, больше не надо, все уже прошло.
Потом покосился на Янку и почему-то из розовой ранетки превратился в густо-красный делишес. Девушка сочувственно вздохнула, порылась в бабушкиных запасах и, достав бутылку с яблочным соком, отвинтила крышку.
– На, хлебни сочку яблочного! – от чистого сердца и широкой русской души предложила Донская бедному старосте.