– Я-то не тороплюсь, – махнула рукой Веретягина, – ты уж прожуй.
Он снова замотал головой, замычал, показывая на себя.
– Забили изуверы, – опустившись на стул, страдальческим голосом произнесла она. – Это ж теперь человек все, и хлебушка попросить не сможет.
К вечеру Черная речка шепталась о безмолвном человеке. А через месяц все разговоры сходились к работящему, а как взглянуть, и красивому постояльцу Веретягиной. Самым приметным были его чистые, словно прозрачные, голубые глаза и постоянная, светлая улыбка. Скажут ему, человек, хороший ты парень – улыбается. К слову сказать, имя его так и не узнали, поэтому привязалось просто – Человек. И так же скажут ему, что ж ты, придурошный, все зубы скалишь, совсем тебе головушку отбили, а он улыбнется так и еще показывает, мол, на поленицу, предлагает, дров наколоть. Тут-то и начали его многие из-за этого сторониться, как же можно таким людям доверять, на работу напрашивается и ничего не просит.
Как-то вышел дед Михалыч на крыльцо и видит: Человек его козла кормит, а тот вытащил голову из мошенника и словно ладони его целует, головой помотает, боднет бревенчатую стену и давай опять на руке крошки выискивать.
– Ты это, чтой-то козла моего приручаешь, а!? – заревновал дед.
Человек отошел в сторону и развел руки.
– Ты мне ладони-то не кажи. Во, чего удумал. Хочешь покормить? Так давай-ка сенца помоги перетаскать, – показывая ему вилы, поманил старик, – а то ить у меня поясница больная, не могу тяжести таскать.
После работы, за чаем Михалыч ходил по комнате с кружкой и, причмокивая, отхлебывал. Подошел к зеркалу, посмотрел на себя, почесал щетину на впалых щеках. В отражении был виден старый, пожелтевший от времени секретер, посеревший холодильник и стол с небольшой сахарницей, которую рассматривал гость. Михалыч достал из чая ложку, покрутил ее в сухих коротеньких пальцах и потом как бы нечаянно выпустил. Звонко брякнувшись об пол, она отскочила к ногам. С кровати тут же прыгнула кошка и бросилась к ней, но гость и не пошелохнулся. Михалыч задумчиво посмотрел на ложку, потом снова в зеркало и сел рядом с Человеком.
– Вот ведь, ты, поди, обижаешься, что козла не дал покормить. А зря, я ж не за то, что жадный, того мир, а просто дело тут другое.
Гость улыбнулся, посмотрел на старика и снова уставился в кружку чая, на крутившиеся волчком на самом дне чаинки.