Они шли еще несколько времени и вышли на маленькую полянку между деревьями, посреди которой стоял небольшой каменный истукан. Своими грозными выпученными глазами он строго оглядывал их.
Ран обошел остановившуюся колдунью и в ужасе заметил, как истукан медленно повернулся в его сторону.
– Ты узнал его, Двадед? – спросила его Людиса. – Я привела его под твои очи. Он ли? – Истукан продолжал смотреть на Рана. У юноши невольно затряслись руки. – Что же ты? Напугал бедняжку. Не бойся его, Ран. Он стар, мудр, но нелюдим. Отодвинь его с места, на котором стоит. – Ран стоял как вкопаный. – Чего же ты медлишь? Иди, он не сделает тебе ничего плохого. – Ран осторожно двинулся к истукану, а тот поворачивался так, чтобы быть всегда обращенным к нему лицом.
Трясущимися руками, юноша приподнял камень и отставил его в сторону. Ему в лицо тут же ударили теплая и холодная струи, исходившие из углубления, в котором стоял истукан.
Людиса подошла и поставила на это место каменную чашу.
Смола рунбрана, набежавшая в нее, – густая зеленовато-оранжевая жидкость, вдруг, вмиг просветлела и стала прозрачной. Хласита положила на нее свою руку, и по поверхности смолы стали расходиться яркие белые волны. Людиса шептала: «Эрех, манра-та лаху ана! Эрех, манра-та лаху ана!» После этого, она молча указала Рану приложить свою руку.
Холкун вздрогнул оттого, что ощутил, как его руку словно бы сжали в тисках.
– Посмотри, – проговорила Людис, поднимая каменного истукана на руки с такой легкостью, словно это была пушинка. Ран несколько смутился, потому что ему камень показался очень тяжелым.
Смола под рукой юноши вмиг почернела
– Неотраженье. Невиденье, – прошептала колдунья. – Верно, но не все еще потеряно. – Она, казалось, разговаривала с камнем. Вдруг, женщина схватила юношу за голову и наклонила его над чашей. Он увидел в ней свое отражение, словно бы на глади воды. – Ты видел, Двадед. О, боги! Да, я сделаю… я ему обскажу… – Она убрала чашу и поставила на ее место истукана.
Обратный путь они прошли молча. Ран шел подавленый. Нехорошие мысли роились в его голове. Он думал о родителях и братьях.
– Не думай о них, Ран из рода Поров. С ними случится плохое, только, когда не послушаешь меня. Коли послушаешь, все будет хорошо.
– Чего же ты про меня сказала? И богов припоминала?