Я подбежал к нему и чуть не открыл
рот.
Лицо в небесах никуда не делось. Оно
все также кривило рот в недоброй усмешке, но теперь к ней
добавилось еще кое-что.
Из огромных клочьев туч,
которые были похожи на глаза, срывались вниз и вертикально падали
на землю огромные белые молнии. Они буквально втыкались в землю,
буровя ее, одна за одной.
И там, где это случалось, куда била
очередная молния, вздымались вверх огромные клубы пыли, земли,
камней.
- Вниз! – пихнул я в плечо Наемника –
Вниз!
Я не знаю, что это, скорее всего –
просто атмосферное явление. Но проверять я это не стану, ни к чему
это. Есть убежище – вот в нем эту хрень и пересидим. А там – видно
будет.
Мы были последними, кто нырнул в
сырой провал входа.
И как только мы это сделали, за нами
что-то гулко громыхнуло.
- Вовремя мы – неожиданно спокойно
сказал Герман – Через пару минут тут будет эпицентр этого... Этого
явления.
- Пусть его – хмыкнул я – Тут, как я
и говорил – тепло и сухо. Народ, у кого есть фонари – пожужжите-ка,
дайте света. И вот еще что – давайте сразу устроим перекличку, пока
от входа далеко не ушли. А то неровен час, кто потерялся, а мы и не
заметили?
Глава третья
Хвала небесам – все оказались в
наличии, никто по дороге не отбился. К слову – случись такое –
пришлось бы сначала идти искать потерявшегося человека, а потом,
скорее всего, еще и тех, кто отправился на его поиски. Судя по
звукам, за пределами бункера творилось что-то несусветное – треск
ломающихся деревьев, грохот раскатов грома и рев разбушевавшейся
стихии заставляли вздрагивать не только эмоциональных Милену и
Фиру, но и некоторых волчат.
- Сущее безумие – Герман, ведомый
двумя обычными для всех ученых (тех, кто является настоящими
учеными, а не карьеристами от науки) чувствами – любопытством и
бесстрашием, которое, надо полагать, являлось производным от
любопытства, направился к выходу и вскоре зашлепал там по воде – Ох
ты ж, мать моя!
В этот момент что-то особенно громко
стукнуло прямо над головой, и Герман буквально отлетел от входа,
крепко приложившись спиной об пол.
- Живой? – поинтересовался у него я,
заметив, что ученый шевелится. Если честно – в самый первый миг
испугался за него, но тут ведь как – если ты убит, то падать не
надо. Ты просто сразу станешь ничем. Раз шебуршится - стало быть,
жив.