[5] Моя супруга (исп.)
Глава четвертая
- Я же говорил – плохое место! –
пробасил Азиз, даже в темноте было видно, что лицо его немного
посерело – такое случалось с чернокожими в минуты большого стресса,
я подобное видел, когда ездил на полугодовую стажировку в Париж.
Там черного населения было раза в три больше белого, французы во
Франции стали диковинкой и редкостью, и я без пистолета под
подушкой там спать не ложился. А как я его провозил туда – это
вообще отдельная история.
Вся эта ерунда вертелась в моей
голове, когда я выскакивал из помещения, уже понимая, что
происходит что-то не то – Фира не тот человек, чтобы орать
понапрасну, тем более с таким ужасом в голосе, да и автоматные
очереди не оставляли места сомнениям.
- Однако! – даже в голосе
невозмутимого обычно Голда появились нотки, которых я до этого не
слышал. Не страх, нет, – но немалое удивление.
Да и было от чего такому появиться –
в свете фонарей мы увидели картину, которая была бы уместной для
какого-нибудь второсортного древнего фильма ужасов.
По коридору в нашу сторону отступали
Одессит с Тором, за их спинами находилась Фира, которая держалась
за щеку. Они – один автоматными очередями, другой из пистолета
(вторая рука у него была занята фонарем) пытались отсечь от себя
очень жутко выглядящую толпу скелетов, тех самых, которые,
несомненно, чуть раньше валялись у входа, и которых мы хотели
похоронить.
- Твою-то мать! – Крепыш вскинул
автомат – Жесть!
- Бьем в голову – скомандовал я,
припомнив все, что я видел и читал о подобных тварях – В
черепа!
- Да попади в них еще – пожаловался
Одессит, давая еще одну очередь, которая раздробила ребра
неупокоенного – Да и не у всех они есть даже!
Очереди в узком коридоре оглушали, но
все равно я расслышал эхо автоматной стрельбы, которое донеслось
сюда из дальних от нас помещений бункера. Стало быть – не только
здесь началось. Вот же блин, как это все некстати!
Одессит был прав – черепа были не у
всех, я различил минимум три шатающихся костяка без той части тела,
которая отвечает за осмысление происходящего.
- Тогда ноги – я стеганул очередью по
нижним конечностям ближнего ко мне мертвеца, пули перерубили ему
кости в районе голеней, и он рухнул на пол. Впрочем, движение он
все равно продолжил, но уже ползком, медленно и неуклюже – Герман,
Кин, не надо стрелять, дайте нам больше света! И палите осторожней,
стены вокруг, не приведи господь, кого рикошетом заденет!