– Я здесь, Кристина!
– Ну, где ты? Я повсюду тебя ищу! – Кристина зашла в комнату и уселась рядом с ним. – Так устала за первый рабочий день, что просто ужас! – ее острые ноготки скользнули под рубашку Марка. – Мне срочно нужен расслабляющий массаж и лямур! – прошептала она, облизнув его ухо.
Марк дернул головой и нахмурился. Кристина училась в очень престижной и дорогой кулинарной школе во Франции, поэтому все ласковые словечки произносила по-французски. Раньше Марку это нравилось. Была в этом какая-то особая пикантность. Но сейчас его это разозлило. Потому что показалось очень вычурным. Марк тяжело вздохнул. Что это с ним? Да, Кристина такая и есть: вычурная.
Не замечая его дурное настроение, Кристина провела пальчиками по его животу и прошептала в ухо:
– А где мон пети шушу? Где мой любимый бутончик?
Марк заскрипел зубами. Он вообще-то считал манерность и стремление Кристины к гламуру дуростью. Но иногда это выходило игриво и сексуально. Например, его мужское естество она называла: "Мон петит шушу", что по-французски означает: "Мой маленький розанчик". Это было смешно, но одновременно очень обольстительно. Хотя, наверное, в устах другой женщины прозвучало бы глупо.
Кристине просто шла манерность. Она такая и была –гламурная изнеженная принцесса. Блондинка с пухлыми губами и остреньким, как у лисички, личиком. Настолько ухоженная, словно она родилась в ванной, наполненной духами. Всегда с безупречной прической и идеальным маникюром, ноготок к ноготку. Каждый день она красила ногти свежим лаком под цвет одежды. Наряды Кристина выбирала заранее, вечером, а под них придумывала прическу и макияж. Она никогда не позволяла себе выглядеть плохо, что бы не случилось. И Марка очень заводило, когда она прижималась к нему, окутывая тонким ароматом элитных духов, вытягивала трубочкой тщательно накрашенные губы и выдыхала:
– Мон пети шушу! Мон пети папиён! Мой маленький мотылек, лети ко мне!
Обычно произнести это второй раз она не успевала. Марк, чувствуя себя ребенком, которому показали невероятно красивую конфету, немедленно набрасывался на нее, портя прическу и смазывая макияж.
Но сегодня "мон петит шушу " и "мон петит папиён" почему-то не сработали. Бутон завял, а мотылек –"папиён", взмахнув крылышками, улетел. Кроме глухого раздражения Марк не почувствовал ровным счетом ничего.