Она взглянула на мерцающий голубым светом круг призыва.
Посмотрела на Элайну, которая стояла на коленях, обнимала одной
рукой круглый беременный живот, а второй рукой вытирала слезы своей
ярко-рыжей косой.
— Прекрати рыдать, Элайна, — холодным тоном велела Лукреция и
решительно зашагал к колыбели. — Я спасаю тебе жизнь, спасаю
Девангеров, спасаю империю. У меня нет выбора, я должна призвать
Несокрушимого духом в каком бы мире он сейчас ни находился. Иначе
Девангеры сгинут с лица Адары навсегда.
— Но госпожа, маленький Тео справится. Он истинный адамант. Он
вырастет великим воином, великим повелителем сил. Он отомстит врагу
за Девангеров, он вернет Виреборн и станет величайшим правителем
над людьми. Я знаю, чувствую. Теодорес справится.
Лукреция грустно улыбнулась фрейлине и ничего не ответила. Она
знала, что Тео не справится. Его дух слишком молод, слишком слаб,
ему не поддадутся все грани силы. Она не могла так рисковать. На
кону стояло будущее всего рода и всей расы адамантийцев.
Такова была воля основателя рода Ананда Девангера Несокрушимого.
Таково было его пророчество, таково наставление потомкам: «В час,
когда воспылают пожары, когда прольются реки крови, а люди поднимут
меч на хранителей мира и низвергнут орудия богов, я восстану из
пепла», — именно эта надпись была выгравирована на щите Ананда — на
семейной реликвии Девангеров и мощном артефакте, о предназначении
которого знали лишь сами Девангеры.
Лукреция взяла сына на руки, он тут же перестал плакать,
устремил на нее взор светлых глаз, полных наивной преданности и
нежности. Сердце Лукреции рвалось на части при виде его прекрасного
личика, алмазных кудряшек, отражающих свет лампад, и этого
беспомощного нежного взгляда. Впрочем, личико и кудряшки никуда не
денутся, а вот взгляд...
Тео умрет. И она умрет вместе с ним.
Это даже к лучшему, она бы не смогла жить с этим бременем.
Каждый день видеть сына, но знать, что его там больше нет. Знать,
что именно она его отправила в поток перерождений, так и не дав
вырасти и познать жизнь.
Лукреция прижала к груди сына в последний раз, поцеловала его в
мягкие волосы на макушке, не смогла сдержать тихих слез.
Лукреция осторожно положила сына внутрь щита.
— Пожалуйста, моя императрица, не делайте этого, — тихо, почти
шепотом в ужасе вновь заумоляла Элайна.