Меня прорвало, словно слетел предохранительный клапан и теперь вряд ли кто-то сможет меня остановить. Руслан слушал мою тираду и выражение лица становилось злее по мере того, как продолжалась моя речь. Казалось, над его головой появилась грозовая туча, спрятав все положительные эмоции в тени.
— Сейчас же верни мне телефон и я ухожу отсюда.
— Все сказала? — практически прорычал, откидывая папку в сторону и обойдя стол,. Стремительным шагом направился ко мне.
Не успела даже отреагировать, когда он схватил меня за шею, наступая и заставляя отойти назад и пришпилил к стеклянной матовой стене. Рус тяжело дышал и вообще судя по сумасшедшему взгляду себя не контролировал. Сжимал шею так сильно, что мне стало сложно дышать.
— А теперь слушай внимательно, маленькая дрянь, — рявкнул он так, что я вздрогнула.
Глаза горели каким-то ненормальным блеском и черты лица заострились.
— Мы кажется это уже обсудили. Повторяю в последний раз.
Сердце бешено колотилось. Мне вдруг стало страшно, что он действительно задушит меня прямо здесь, средь бела дня и снова выйдет сухим из воды. Подняла руки, пытаясь просунуть пальцы под его ладонь и ослабить нажим. Но он словно не чувствовал моих попыток. Гипнотизируя диким взглядом. Ноздри раздувались, а губы скривились в гневе.
— Ты принадлежишь МНЕ! Я твой хозяин и делаю с тобой что хочу. Захочу сделаю уборщицей, официанткой и даже стриптизершей, и никто меня не остановит, потому что у меня есть твоя подпись, где ты соглашаешься отдать своих услуги в уплату долга мужа, — бил словами. — Забудь про слово хочу и выбор, Кукла. Ты официально в моем рабстве. И тебе работать на меня до тех пор, пока МНЕ это не надоест.
Он походил на сумасшедшего, пугая меня до чертиков. Я не могла сделать и вдоха, так сильно впивались в мою кожу его пальцы.
— Я собью с тебя эту чертову спесь! Собью ощущение превосходства. Сделаю так, что ты в ногах валяться будешь вымаливая пощады. А если и дальше будешь дерзить, то отдам кредиторам и тогда ты будешь мечтать языком у меня унитазы мыть.
Резко убрал руку, так что я сползла по стене закашливаясь.
— Думала, что всегда будешь выше меня? Такая чистая, невинная и безгрешная? Хотела, чтобы я загнулся, сдох в раскаянии. Но нет!
Присел на корточки напротив меня, смотря с таким омерзением и ненавистью, что мне стало жаль себя.