— Эмиль де Лантор?
Голос лысого мне понравился еще
меньше, чем он сам. Таким голосом папочка обычно отдавал
распоряжение запытать кого-нибудь до смерти.
Поняв, что отступать некуда, я
принялся лихорадочно соображать. Кто они? Чернокнижники пришли
спасать своих и захотели попутно порезать меня на кусочки? Папочка
раскаялся? Это вряд ли. Горячо любимые и глубоко союзные соседние
королевства решили взять в заложники сына канцлера? В любом случае,
радоваться мне нечему.
— Да, это я. Добрые господа, вы
спасли мне жизнь. То, что я попал сюда, это чудовищная, трагическая
ошибка, — заныл я, пытаясь изобразить на лице безмерное страдание
напополам с безмерной же благодарностью. — Спасибо вам, добрые
люди, большое спасибо. Я в неоплатном долгу перед вами. Уверяю вас,
я всегда был предан...
Кому я предан, я придумать не успел,
так как в лицо мне недвусмысленно полетел кулак.
Лысый не отличался ни
многословностью, ни дружелюбием.
Меня подхватили под руки и потащили,
словно куль с мукой. На каменном тюремном полу валялось с полдюжины
трупов. Решившие спастись бегством надзиратели не преуспели.
Остальные стражники то ли оказались более удачливыми, то ли лежали
этажом ниже. Казематы Сида Корале уходили вглубь земли, словно
винтовая лестница.
Женщина, а, точнее, девушка,
невозмутимо стояла рядом с заляпанной кровью стеной. На меня она
даже не взглянула.
— Забираем еще кого-то?
— Нет. Тащите его наверх.
Без сомнения, девица здесь командует.
Что ж, это к лучшему, с женщинами у меня всегда получалось лучше,
чем с мужчинами.
— Госпожа, освободите меня, — снова
заскулил я. — Я могу идти сам, я с благодарностью последую за
своими спасителями, только...
Прямо у моего лица ударила молния.
Похоже, вся спасательная экспедиция соревнуется в умении без слов
сказать: «заткнись».
Небесный маг. Небесный маг высокой
ступени, громовержица. Я почувствовал горячую волну подступающей
паники. Это имперцы, это точно имперцы, солдаты Лофт, больше
некому. Свет, я не хочу умирать!
— Пустите меня! — я отчаянно
задергался, но руки лысого держали крепко. — Пустите!
— Мы тебя вообще-то из тюрьмы спасем,
кретин, — наконец разлепил губы лысый.
— А я не хочу спасаться. Я хочу назад
в тюрьму! Я преступник, я должен понести наказание! Я
раскаиваюсь!
Удар под дых прервал мое
покаяние.