Князь меж тем продолжил, и моя
догадка подтвердилась:
- Я вижу, как улучшилось здоровье у
Александры Иосифовны10 за те две недели, что она встречается с
Софьей Марковной. Поэтому не могли бы вы поинтересоваться у своего
опекуна по поводу лечения ещё и нашего сына?
Что оставалось делать? Только
невозмутимо кивнуть. Рассказывать о том, о чём Нико́ла промолчал, -
это, знаете ли...
- Сегодня же поинтересуюсь. Уверен,
Софья Марковна не откажет.
- Это было бы замечательно, - с
облегчением во взгляде кивнул мне князь. - Что же, тогда я вас
больше не задерживаю.
Я поспешил откланяться, а на пути в
комнату Нико́лы меня занимали мысли об изменениях в отношениях
нашей "семейки" с семейством второго человека в империи. Как-то
слишком быстро мы с ними сближаемся. Нико́ла меня и Машулю уже за
друзей считает, Александра Иосифовна Софью Марковну - за подругу.
Теперь вот ещё и Константин Николаевич выказал своё явное
расположение: в делах помогает и... просит, а не приказывает.
Жизнь наша прям с каждым днём всё
пышнее и пышнее цветёт, возносимся, в понятиях общества, всё выше и
выше. Глядишь, скоро и с императорским семейством познакомимся,
песенки им пропоём. Ха... не-е, Саша, это вряд ли. Великий князь
Константин Николаевич - человек весьма прогрессивный и не чурается
общаться с людьми, не входящими в высшее общество, а император у
нас не таков, в его окружение пробиться чрезвычайно трудно. Он хоть
и считается либералом, продвигающим реформы, но в свой ближний круг
рядовых дворян старается не допускать.
Ну... такой себе либерал. Почти
никакой, в общем. Да и как самодержец он, что называется, ни то ни
сё. Всё время кидается из стороны в сторону, пытаясь всем угодить:
и дворянам, и крестьянам, и реформаторам, и консерваторам. То есть
болтается, как... нечто непотребное в проруби. Крестьянскую
реформу, своё главное достижение (освободитель как-никак),
по-моему, так до ума и не довёл. Остальные реформы у него тоже еле
ползут (точнее, еле пробиваются сквозь бюрократические препоны и
козни консерваторов). Я бы политику Александра II охарактеризовал
так: шаг вперёд, два шага вбок, скачок назад и два вперёд.
Эх-х... сменить бы его на Константина
Николаевича, уж он-то... хм... да не... это маловероятно.
Господа гвардейцы веселились, как и в
ресторане, а вот Нико́ла сидел какой-то напряжённый и явно более
трезвый, чем остальные. Не успел я закрыть за собой дверь, как он
подскочил ко мне и вполголоса взволнованно затараторил: