— Слушай, — подался вперед и хлопнул
собутыльника по плечу. — Я тебя прошу... нет, приказываю! Возлагаю
особую миссию в интересах империи и всей планеты! Найди там фрица
по фамилии Гитлер — и прикончи эту гниду. Любой ценой — слышишь,
друг? Любой. Ценой!
— Я запомню это имя. А откуда вы...
ты его знаешь? Тоже служил?
— Неважно. Просто сделай это — и
окажешь огромную услугу всему миру. Ну, за победу!
— За победу!
Чокнулись — опрокинули —
подлечились.
— Поверь — ждать осталось недолго.
Леннер уже крякнул, а значит империю ждет достойная победа. А если
ей еще немного помочь — подтолкнуть в нужном русле, то без труда
соберем все сливки и выйдем в полном шоколаде. Ну, хряпнем...
— Я только за, но сил на Свет почти
не осталось. А с утра на занятия.
— Да плевать. Не мучай школяров, все
равно сейчас каникулы.
— Что сейчас? — с удивлением произнес
Зарубин, но я только отмахнулся.
— Пьем — вот что! И отказа не
потерплю! До дна, приятель. До дна!
Накатывали мы до поздней ночи, пока
оба не отрубились. На рассвете я очнулся от непривычного холода,
закутался в пальто и вышел на балкон. Все вокруг заволокло
непроглядным колючим туманом, что умудрялся протискивать густые
щупальца даже в плотно закрытые окна.
Обзор, как в Сайлент Хилле — метров
пятьдесят, а дальше сплошное белое марево. Никогда не видел ничего
подобного — впрочем, раз мир колдовской, то и природные явления тут
наверняка необычные. Да и пофигу, лишь бы ктулхи всякие из моря не
полезли, а морок развеется к обеду.
Кстати, об обеде.
— Эй, любезный! — обратился к
скучающему бармену за стойкой. — А подай-ка нам ирландского
завтраку, да поживее!
Заказ подали в два счета — яичница,
бекон, сосиски, картофель, фасоль, грибы, хлебцы и поджаренные
помидоры. Пища богов! Особенно после стаканчика доброго вискаря.
Похоже, Захар немного поскромничал про свои запасы — после
нескольких исцелений похмелье выдалось таким же легким, как в
семнадцать лет.
Но не успел я приступить к трапезе,
как снаружи донесся грохот мотора, сменившийся угрожающим цокотом
каблучков. В паб смерчем ворвалась Алина Владимировна, прижимая к
груди кипу бумаг и неся в свободной руке чемоданчик.
— Что вы себе позволяете? — с порога
накинулась на меня девушка, пылая от гнева.
— Что хочу — то и позволяю, —
отсалютовал ей стаканом и тут же опрокинул. — Я же великий
князь.