— Что же... — подытожил старик, и
шесть пар глаз повернулись в мою сторону. — Я ошибся. И точку в
споре ставить вам, господин ректор. А нам придется подчиниться,
несмотря на все разногласия. Так скажите, ваше сиятельство — как
быть с городом: защищать любой ценой или же сдать в надежде на
спасение?
— Я... — со сжатых добела пальцев
капнул холодный пот. — Зараза...
— Найдите простыню побольше? — Алина
вскочила и всплеснула руками. — Вы серьезно? Прошлый ректор никогда
бы так не поступил!
— Я не могу рисковать жизнями
студентов и горожан, — попытался оправдаться я, прекрасно
осознавая, что единственная жизнь, которой не хочу рисковать — моя
собственная. — Против такой армады потери будут колоссальными — и
без каких либо шансов на успех! Британцы все равно зайдут в город —
только по трупам! А уж потом учинят полный беспредел, ибо, как
говорили мудрые римляне: горе побежденным.
— Чушь собачья! — не выдержал
Одинцов.
— Нет, это единственный выход! — в
ярости возразил Зых.
Все шесть магистров вскочили и
принялись орать, как стая сорок, размахивая кулаками и перебивая
друг друга. Но склоку прервал оглушительный пушечный выстрел — на
этот раз холостой.
— Время вышло, — Зарубин взглянул на
часы.
— Поднимайте белый флаг, — с тревогой
и толикой стыда произнес я.
Боевое крыло совета развернулось и в
полном составе покинуло зал заседаний. У самой двери Алина
обернулась и холодно произнесла, глядя прямо в глаза:
— Если со студентами что-либо
случится — я вам этого не прощу.
Дура, блин. Как будто в бою с ними
ничего бы не случилось.
Не остались в стороне и другие
«ястребы».
— Вы заставили меня крепко усомниться
в вашем патриотизме, — проворчал Одинцов, прежде чем выйти.
— А меня — в мужественности и
дальновидности, — Вивьен усмехнулась и вздернула нос.
Да и пошли вы все к черту. Поглядел
бы, как долго вы бы продержались против такой мощи.
— Господин ректор, — старый аэромант
приблизился к кафедре. — Перед тем, как мы поднимем флаг, вам стоит
обратиться к горожанам и объяснить, что происходит.
— А без этого никак? — меньше всего
мне хотелось светить лицом перед обозленной толпой.
— Без этого будут ненужные жертвы, —
пояснил Зарубин, глядя в окно. — Надо приказать гарнизону сложить
оружие, а гражданским — не выходить на улицы.
— А кто-то другой может выступить?..
— продолжал цепляться за последнюю соломинку.