По ушам ударили крики учеников, от
боли и страха закружилась голова, а в глазах потемнело. Я полностью
потерял ориентацию в пространстве, и вместо того, чтобы отступить к
спасительной стене, шагнул к обрыву. И когда почуял, как носок
вместо мраморной плиты наступил на ничего, стало уже поздно
метаться.
Мы рухнули с уступа, как Гендальф и
Барлог. Не знаю, сколько длился полет, и вряд ли смогу полностью
передать все то, что чувствовал во время падения. Это все равно что
случайно сорваться с крыши, будучи оседланным бешеной собакой, что
уже почти догрызлась до ключицы.
Страх сменялся болью, боль — страхом,
сознание то меркло, то вспыхивало яркой вспышкой, и цикл повторялся
— даже не представляю, сколько раз. Мы падали на спины лезущих по
склону чудовищ, дважды подпрыгивали, как резиновые мячики, катились
кубарем и перекатывались, точно сброшенная с горки бочка.
Наконец безумная карусель закончилась
падением в ледяную воду. Холод всколыхнул каждую клеточку тела, и я
пришел в себя прежде, чем инстинктивно вдохнул и захлебнулся. А вот
моему жокею досталось куда сильнее — похоже, он приложился затылком
о камни на берегу подземного водоема, и тем самым уберег мой череп
от неминуемой трещины. А ведь наши шансы были абсолютно равны —
если бы я оказался в тот момент снизу, то неминуемо бы погиб.
Из-за оглушения мышцы обмякли, а
челюсти разжались, и мне оставалось лишь вытянуть клыки из раны, но
те сидели слишком глубоко, а слизистая кожа была слишком скользкой,
и я никак не мог ухватиться за лысую башку. К счастью, под рукой
оказался дробовик — тварь намертво прижала его к груди во время
адских объятий, благодаря чему оружие не потерялось при спуске.
Я нащупал приклад и надавил на него,
используя ствол как рычаг и тем самым избавившись от капкана на
плече. Боль при том была такая, что я лишь чудом (и конскими дозами
адреналина) вновь не отключился. Подошвы уже коснулись дна, сплошь
усеянного скелетами мутантов, что излучали в кромешной тьме слабое
свечение: похоже, магия застревала в костях так же, как и
радиация.
Неудивительно, что напавший чудик
первым делом попытался добраться именно до самого сладкого. И это
плохо — если колдуны «фонят» сами по себе, значит рано или поздно
кто-нибудь обязательно явится по мою душу.
Не знаю, почему умерли зверушки — то
ли студенты сбрасывали сюда свою добычу после учебной охоты, то ли
прыгуны массово шли на ужин более крупным и опасным хищникам. Ведь
по самым скромным прикидкам, я грохнулся сразу ярусов на пять от
балкона, если не больше.