— Нет! — я резко обернулась, спеша оборвать ход его мыслей. —
Нет, я не хочу. Я могу о нем позаботиться…
Александр сделал несколько шагов ко мне, внимательно вглядываясь
в лицо, а затем провел по моей щеке большим пальцем, стирая
предательскую слезинку.
— Грустно это все, — неуклюже попыталась я оправдаться. — Жалко
малыша…
Горло перехватило спазмом, и остаток фразы так и остался
недосказанным. Я снова отвернулась, понимая, что от перспективы
лишиться ребенка меня начинает мелко потряхивать.
— Хорошо, давай пока он побудет у тебя, раз ты не против. Я
попробую разузнать по ситуации, буду держать тебя в курсе. Завтра
переговорю с нашими, может, тебе в помощь кого прислать…
«Пока» — это слово казалось приговором. Я встала совсем близко с
краем и посмотрела вниз. От высоты дух захватывало, но даже это не
помогло отвлечься.
— Я сама справлюсь. Малыш спокойный, — стоя к нему спиной,
ответила я.
Малыш. А ведь я даже имя не придумала ребенку. Чувствовала
подсознательно, что могу лишиться его в любой момент, а дать имя –
значит окончательно признать своим.
— Я еще позвоню тогда насчет этого. Но ты должна понимать, что
мне придется поставить наблюдение. Мало ли что. И еще момент. Ты
сказала, заходил мужчина. Можешь взглянуть?
Я почувствовала, как он наклонился, его дыхание обожгло шею.
Александр вытянул руку так, чтобы экран его телефона был перед моим
лицом. С дисплея на меня смотрели две фотографии.
— Тот, что справа, — указала я на типа с козлиной бородкой. —
Сказал, его зовут Юрий.
— Надо же, не соврал, — недобро хмыкнул гарпий и вдруг ухватил
меня за талию.
— Эй! — я возмущенно вскрикнула, стукнув прокурора по руке, но
тот уже легко оттолкнулся, шагая вниз. — Предупреждать же…
Пришлось снова зажмуриться, потому что подобные прыжки вызывали
лишь нервную дрожь. Никогда не любила опасные аттракционы.
Когда я снова открыла глаза, мы были уже на моем балконе. Мне
понадобилось несколько десятков секунд, чтобы успокоиться после
кратковременного полета.
— Не делай так больше без моего разрешения! — как можно более
строго сказала я, хотя надежда на то, что меня послушают, была не
большая.
— Когда спрашиваешь – пропадает вся романтика, — засмеялся он и
снова подмигнул.
Я не успела ответить, как за спиной послышался плач младенца.
Повернулась на крик, бросившись к дивану, подхватила плачущий
комочек, прижимая к себе и успокаивая.