-
Эй, а еще партейку?
-
О нет, мне нужно приготовиться. Сегодня я заберу свой банк. – Она подмигнула
«коллегам», и быстро вышла из небольшой, пыльной раздевалки, где молодые
девушки проводили большую часть своего времени.
Каждая
ночь для этой проститутки была острым сочетанием везения и невезения. Когда к
ней приходило несколько людей, она получала деньги. Но потом весь оставшийся
день отлеживалась в ванной, стремясь смыть с себя остатки мерзкого времени. Или
же за ночь к ней мог не прийти никто. Было хорошо, спокойно. Приятно. Можно
было хотя бы немного расслабиться и помедитировать, но на утро она выходила из
своего клуба с пустым карманом, разве что, пара монеток – чаевые за танцы.
Иногда даже хотелось любить свою работу, хотелось относиться к этому легко и с
юмором, как это делали другие девочки. Но, сколько бы она не старалась – не
получалось. Казалось, руки этих людей навсегда оставили свои отпечатки на
хрупком бледном теле.
Мужчина,
облитый ею прошлой ночью, никак не шел из головы. Хотя вспоминать его было
стыдно, и даже немного больно. Соулмейт. И теперь ей хотелось, чтобы это
действительно был какой-нибудь курьер или таксист, молодой человек, живущий в
общежитии, или на съемной квартире. Тот, чьим ожиданиям она могла хотя бы
попытаться соответствовать. Но никак не состоявшийся отличник-карьерист,
который ужинал в ресторанах, и обедал… тоже. Иметь такого соулмейта, все равно
что не иметь соулмейта вообще. Он же никогда ее не примет. Никогда. Сдохнет, но
не примет.
Да
и кому нужна залежалая проститутка?
Она
трезво оценивала свои шансы в глазах обычного, приличного человека. Еще
пятнадцать минут. За пятнадцать минут нужно было успеть накраситься,
причесаться, одеть чулки… платье… снять белье. Можно было бы уйти раньше. Но за
то она выиграла в покер помаду…
Подойдя
к своей комнатке, девушка вставила небольшой ключ в скважину, дважды его
провернула, и медленно вошла в темное, прохладное помещение. Под землей окон не
было, казалось, здесь до сих пор витал флер углеводорода и спирта, от стен,
которые выкрасили в красный еще пару месяцев назад. Закрыв за собой дверь, она
вновь заперла ее, и для этого даже не нужно было включать свет. Грустные
ритуалы были доведены до очевидного автоматизма. А еще не приходилось лишний
раз наблюдать красную комнату цвета запекшейся крови.