Пронзительные темно-зелёные глаза смотрят, словно пытаясь проникнуть свозь физическую оболочку и уцепиться прямо за сердце. Это взгляд коршуна, каким он озирает окрестности с огромной высоты, чтобы, заметив малейший признак движения, камнем свалиться вниз и вцепиться в жертву огромными острыми когтями, разрывая её плоть и возбуждаясь от острого запаха свежей крови.
На нем надет строгий костюм-двойка полуприлегающего силуэта, светлая сорочка и однотонный галстук. Из кармашка выглядывает платок под тон галстуку, но немного иного оттенка. На ногах – стильные комфортные туфли из натуральной кожи с декоративной перфорацией. И всё, что носит он, в том числе швейцарского производства наручные часы, и то, как он пахнет дорогим французским парфюмом, выдает в нем человека не просто респектабельного, а такого, о каком могут сказать «шикарный мужчина».
Григорий прекрасно это осознает. Нет, он не привык бахвалиться своим внешним видом, хотя и знает, что тот безупречен. Он не бросается словами о том, насколько богат, хотя его счета здесь, в России, – это лишь крошечная толика того, что покоится в банках Европы. И там столько, что спроси его про общее количество, он даже не ответит, поскольку не знает сам. Больше сотни миллионов точно, а дальше какой смысл считать? Мелочь.
Но, как у всякого миллионера, есть у Григория слабость. Одна и очень секретная. Настолько, что о ней не знает даже начальник его личной службы безопасности, молчаливый и угрюмый Хром. Это не имя, конечно же, а прозвище, которое этот человек, бывший полковник спецназа, носит ещё с тех времен, когда участвовал в своей первой войне где-то в экзотическом государстве.
Слабость эта – жесткий, на грани реального насилия, секс. Но не просто женщинами. А специально подобранными, особой элегантности и красоты. Девушки – только фотомодели из разряда элитных, строго от двадцати двух лет. Моложе Григория не интересуют, он считает их неопытными, глупыми и скучными, а ему важно, чтобы с той, с кем он будет близок этой ночью, можно было проявлять фантазию, и эта дама в ответ не пугалась бы его желаний, а позволяла делать с ней, что ему, жесткому хозяину положения, захочется.
Но есть в этой пикантной слабости и ещё одна изюминка. Происходит всё только в этой квартире на окраине города, в огромном, насчитывающем восемь подъездов высотном, в шестнадцать этажей, доме. Самом обычном «человейнике», которых много последние годы понастроили на месте бывшей табачной фабрики. Саму её снесли, а место использовали под жилищную застройку, благо тянуть коммуникации далеко не потребовалось: вода, газ, электричество и канализация уже были готовы, причем рассчитанные для промышленных мощностей.