Вот так и выходило, что если ректор
сейчас попытается что-то сделать... даже если он это загадочное
«что-то» сделает, то никакого наказания для него не последует. Ему
совершенно ничего не будет.
И это было возмутительно как минимум.
Про максимум думать не хотелось.
– Доказать можешь? – прозвучал
негромкий, ровный голос в нарушаемой лишь потрескиванием огня в
камине тишине.
Да вот те сфера!
Но вслух:
– Сейчас мастерская уже закрыта, но я
могу провести вас вечером. Поговорите с мистером Дэйри, спросите у
него всё, что вас интересует. Он подтвердит каждое из мною
сказанных слов.
Вырываться больше не пыталась, всё
равно бесполезно, но и безропотно лежать в такой унизительной позе
было просто невыносимо. Мне. А вот ректор никакого дискомфорта не
испытывал, про стыд вообще молчу.
– Допустим, – чуть прищурившись и
окинув меня подозрительным взглядом, был вынужден согласиться маг.
– Тогда вечером проведаем вашего мистера Дэйри.
Я уж хотела облегчённо выдохнуть и в
очередной раз попросить меня отпустить, желательно за дверь, но
Армейд не дал мне и рта раскрыть.
– Однако, – выразительная пауза, во
время которой я натурально дышать перестала, верно округляющимися
от безрадостных перспектив глазами глядя в лицо, потемневшее от
заигравшей на губах предвкушающей ухмылки. – Ваше оправдание не
отменяет того факта, что вы нарушили комендантский час, адептка
Эвард. Более того. Вы открыто угрожали главе Государственной
магической академии боевым плетением. Такое не прощают, будет вам
известно.
Он говорил серьёзно, почти
оскорблённо, но ухмылка с лица никуда не исчезла и глаза ярко
сверкали смехом. То есть издевается!
Но у меня от такой наглости всё равно
дар речи пропал. Это же надо так уметь. Надо настолько бессовестным
быть, чтобы подобное заявлять.
Потрясение сыграло свою
роль.
– А вы что, испугались? – вопросила
скептически.
Бояться даже перестала. И впервые в
жизни пожалела о том, что боевых заклинаний, эффективных против
архимагов, действительно не знаю ни одного.
– Это не имеет значения, важен сам
факт, – бесстыже уведомили меня, – так в какой форме наказание мы
предпочитаем, м?
И уже левая мужская ладонь плавно,
дразняще скользнула вверх по моей ноге. Взгляд даже не намекал,
открыто говорил мне очевидный «правильный» ответ.
– Исправительные работы, – ответила
мрачно, – а если вы не уберёте руки и не отпустите меня,
я...