«Как ты смеешь думать о настолько постыдном использовании тела
собственного ученика?! Разве ты не мастер, и не должен переживать о
моем прогрессе в постижении пути Лжи?!»
Хоть Акира и возмущался, выражая праведный гнев, однако в
глубине души его ела черная зависть, которую он изо всех сил
старался подавить. Дело в том, что молодой господин был воспитан
как мечник, как сын главы клана и как истинный самурай, но ни в
коей мере не получил должного образования, касательно
противоположенного пола. Однако при всем при этом, он оставался
юношей, чьи желания ничуть не отличались от других его сверстников.
И в тот момент, когда он понял что возможно этому похабному мастеру
удастся соблазнить прекрасную женщину, оттеснив его на второй план,
странные волны злобы и негодования, которые у обычных людей
назывались ревностью, начали распространяться по разуму молодого
господина.
“Даже не думай о том, чтобы получить женщину которая понравилась
и мне тоже… Иначе я порублю тебя на куски!”
В силу своего самурайского духа, мысли Акиры были очень
прямолинейны, однако для того чтобы озвучить их в слух, ему не
хватало бесстыдства и толстокожести которые бы помогли юноше
перенести непременно появившуюся бы после сказанного бурю смеха и
ироничных высказываний проклятых призраков.
«Успокойся и продолжай попытки!»
Мастер Цзинь, был единственным кого сейчас заботило развитие
юноши, и он старался научить его правильно использовать пурпурную
мглу, чтобы, как только тот перешел к титулу Мага, уже мог
самостоятельно создавать простейшие иллюзии.
«Для начала создай в своей голове образ, который ты хочешь
воспроизведи в реальном мире с помощью пурпурной мглы, это должно
быть, что-то очень яркое и насыщенное. Что то, что не может просто
так вылететь из сознания…»
Акира сосредоточился на словах матера и тут же в его ауре возник
образ обнаженной катаны. Эта проекция была невероятно точна, и
имела тысячи и тысячи деталей, которые могли быть рассмотрены со
всех ракурсов. Это говорило о том, что данная вещь была в
совершенстве изучена юношей и стала частью его самого.
«Как же скучно… А попробуй ка представить обнаженную женскую
грудь!»
Мастер Гу лениво паривший в пурпурных облаках внутри ауры
молодого господина вдруг предложил свои мысли, которые тут же были
воплощены мальчишкой. Однако вместо проработанного образа с кучей
деталей, появились лишь слабые очертания, постоянно меняющие то
форму, то размер. По ним вообще нельзя было определить, что это
была женская грудь. Скорее просто два аморфных шарика из
сигаретного дыма странного цвета.