***
*Вжух!*
Акира рывком соскочил с кровати, которую местные жители
использовали вместо футона, и приняв сидячее положение начал
восстанавливать свое сбившееся дыхание. Прошедший сон оказался для
него еще большим шоком, чем два предыдущих, так как в этот раз он
попал в тело самого настоящего чудовища. А если быть еще более
точным, то в неизвестную породу хищной птицы, с довольно
внушительной внутренней энергией, но очень странной оболочкой
ауры.
Как только он попал в иллюзорный мир, то сразу же оказался в
воздухе, отбиваясь от нападок других хищных птиц, но из-за неумения
летать, и вообще непонимания того, как нужно сражаться в небе,
молодой господин просто-напросто упал с огромной высоты и разбился
насмерть. Его новая жизнь в странном теле оказалось столь же
короткой, сколь и нелепой, а ведь юноша категорически противился
умирать, но видимо у судьбы были совсем иные планы на этот
счет.
«Как можно засунуть меня в птицу?! Разве я родился не человеком
без всякого оперения? Почему этот артефакт так жесток со
мной?!»
Вдруг в голове Акиры всплыли рассказы его дедушки о том, как
среди заключенных бытует мнение, что все пернатые зверолюди - это
охочие до половых утех разумные, готовые даже на однополый контакт,
лишь бы удовлетворить зуд в одном месте, из-за чего подобную
категорию лиц начали называть Петухами…
“К счастью, я вроде бы переселился в тело орла или на худой
конец сокола…”
Молодого господина от собственных воспоминаний заигравших новыми
красками пробил леденящий озноб, и тут он наконец заметил, что трое
призраков вовсе не беснуются рядом с ним, а попросту игнорируют
своего ученика, странным образом, воссоздав внутри ауры три двери,
за которыми они собственно и находились.
“Ну что за ребячество? Это из-за того что я отказался
сотрудничать с Пожирательницей?”
Акира презрительно фыркнул, глядя на подобное поведение троих
взрослых мужчин, однако не имея никаких намерений, по
восстановлению доверительных отношений, он бодрыми шагами
направился прочь из гостиничного дома.
“Если я не смогу прикончить ту Пожирательницу, даже мои потомки
не смогут гордо носить свои яйца между ног, что уж говорить обо
мне…”
Чем больше юноша погружался в путь Лжи, тем более неприличными
становились его рассуждения и выражения, что объяснялось
укрепляющей свои позиции пурпурной мглой, переливающейся
разнообразными оттенками внутри ауры.