На столе стоял катушечный магнитофон «Маяк». Выглядел очень
достойно. На алюминиевой бирке отчетливо читался семьдесят девятый
год производства. Щелкнул кнопку с заветным треугольником, тут же
заиграла мелодия:
«Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту
Скоре-е-й
Поверь в мечту, поверь в мечту
Как в доброту, в людей...»
Улыбнулся, выключил. Снова потеплело на душе — все еще не
верилось, что я в прошлом. Песня была очень знакомой. Юрий Антонов
в то время был одним из лучших исполнителей, причем песни были
разножанровые, нравились как взрослым, так и детям. Хотелось лечь
на кровать, включить музыку и слушать, слушать, слушать...
Не знаю, что заставило меня подойти к окну и откинуть белую
тюль... Глаза сами собой застыли на объекте, который хорошо
выделялся на горизонте.
Отсюда была хорошо видна знаменитая на весь мир вентиляционная
труба четвертого энергоблока! Эдакий символ, который в будущем
будет знать каждый второй игроман.
Время летело незаметно.
Я по-прежнему сидел у окна и смотрел на виднеющуюся вдалеке
громаду Чернобыльской АЭС. Уж я-то прекрасно знал, что случится
меньше чем через два года... Весь мир ощутит ужасные последствия
катастрофы. Сидеть и смотреть, зная и осознавая масштабы ужасной
аварии, само по себе страшно.
А ведь в этом времени еще никто даже мысли не допускает, что
такое вообще может произойти в Советском Союзе. Где-нибудь в Европе
— да сколько угодно. Но только не здесь, ведь в СССР все самое
лучшее!
Невольно вспомнил ту самую субботу двадцать шестого апреля,
когда отца рано утром вызвали на работу. Уже тогда весь город знал
— на станции произошла авария, был сильный пожар. Еще бы, ведь
когда ночью случился взрыв, от этого проснулась вся Припять. Многие
даже вышли на улицы, наблюдали издалека.
Отец вернулся только к вечеру, сказал, что все нормально.
Позднее, уже после отъезда из Припяти, его забрали в ликвидаторы,
где он трижды сам поднимался на крышу третьего энергоблока... А
потом его увезли в больницу, выявив признаки лучевой болезни. После
лечения он вернулся, но здоровье уже было подорвано навсегда. Врачи
дали ему пять лет, но он боролся целых девять.
Именно техногенная катастрофа и, пожалуй, еще эвакуация всех
жителей города в будущем и повлияли на то, что я стал тем, кем
стал. Основательно поменял жизненные приоритеты, окончательно решив
идти на военную службу. И не абы куда, а именно в войска РХБЗ.
Бороться с последствиями техногенных аварий, выявлять,
предупреждать, помогать людям. И за все годы я нисколько не пожалел
о принятом решении.