Едва за Близнецами задвинулся входной щит, Анюта и Дунька
бросились к костру.
— На их слово надеяться нельзя. — Сказочник озвучил мысль,
снятую с языка Анюты. — Сейчас они под впечатлением, а когда
окажутся в родных стенах, могут передумать. Действовать нужно
сейчас. Ваш отец быстро ходит?
— Теперь он вообще не ходит. Ноги отнялись.
— Плохо. Я хотел взять его с нами.
— Он будет рад, если ты спасешь хотя бы нас.
У Анюты едва не выпрыгивало сердце. Сказочник взял ее
судьбу, как и судьбу Дуньки, в свои руки. Он даже хотел спасти
папу. «Сказочник — твоя надежда на чудо», — сказал папа.
Чудо произошло.
— Я беру вас с собой при одном условии. Вы будете делать все,
что я скажу, и делать будете так, как я скажу. Если возникнут
вопросы «зачем» и «почему», то сначала вы сделаете, что сказано, и
только потом спросите, если к тому времени у вас останутся вопросы.
Устраивает?
— Да!
— С нами пойдет еще один человек. Яшка.
— Заспранец?! Не надо его брать!
— Я ему обещал.
— Скажи ему, что передумал! Или не надо ничего говорить,
он этого не заслуживает, он плохой человек!
— Я дал слово. Яшка приходил раньше вас, он приходил
вчера. Если я узнаю о вас что-то плохое, мне тоже можно
передумать?
Анюта и Дунька опустили головы.
— Ну, если без него никак… — Анюта вздохнула.
Придется идти вчетвером. В неизвестность. Главное —
подальше от Близнецов. А с Яшкой можно посчитаться в
дороге.
Сказочник спросил:
— У вас в деревне всех зовут по имени или прозвищу,
которое становится именем. Почему же у Яшки есть то и
другое?
— Когда с ним разговаривают, называют по имени, —
объяснила Анюта, — а когда говорят о нем — по прозвищу. Сказать ему
напрямую, что он заспранец — обидится и будет искать повод
отомстить.
— Слово «заспранец» что-то обозначает?
— Это сокращение от выражения «за справедливость», потому
что Яшка всегда за справедливость, он только о ней и говорит. Но в
голове у Яшки справедливость каким-то образом превращается во
что-то гнусное. Он хочет как лучше — получается наоборот. Он
думает, что делает всем лучше, а на него злятся. Побьют его за
какой-нибудь проступок — он сразу нажалуется. Это же, как он
думает, справедливо. Ну, с этим научились бороться, и теперь, когда
он что-нибудь отчебучит, ему делают «темную» — собираются и бьют
скопом в темноте или накрыв ему голову, чтобы не видел, кто бьет.
Как ему потом жаловаться, если те, кому он хочет жаловаться,
возможно, били его сами или были друзьями тех, кто бил? Один раз по
его жалобе решили не в его пользу, он и затих. С тех пор долго
копит обиды и выбирает время. А только что из твоих слов
выяснилось, что вчера наш