– Как скажешь, наш грозный повелитель. Мы подумаем, – мурлыкнула Дашка, и закрыла дверь, разом приводя меня в чувство.
* * *
– Ну что тебе сказать про Сахалин?
– На острове нормальная погода.
– Прибой мою тельняшку просолил
– И я живу у самого восхода.
Эту песню мы услышали, когда Сахалин замаячил на горизонте и мы включили рацию. Кто-то, под незатейливое сопровождение, задушевным баритоном старательно выводил слова песни, судя по упоминанию в ней Союза, написанную нашими предками ещё в далёком далёко.
– Моряки с канонерок развлекаются, – вслух заметил второй пилот, в обязанности которого входили радиопереговоры с землёй, – Корабельные рации, они даже по звуку другие будут. Надо же, как морячки стараются на контакт с местным населением выйти.
– Можно подумать, ты бы не старался, если бы тебя на год на Сахалин сослали, – усмехнулся его коллега, не отрывая глаз от приборов.
– Сахалин - поле, объявляйте антракт. Подтвердите готовность к приёму дирижаблей, – дождался конца песни пилот, прежде, чем начал вызывать по рации лётное поле Южно-Сахалинска.
– Сахалин - поле на связи. Дирижаблей в воздухе не наблюдаю, – растерянно отозвалась наземная служба спустя секунд десять.
– Рации у нас хорошие. Решил заранее предупредить, пока у вас там следующий номер концерта на рабочей волне не объявили, – выговорил пилот своё отношение к дисциплине радиоэфира.
Правильно сказал. Никто бы из нас не стал бы возмущаться, выбери моряки любые другие частоты. Так нет же. Им приспичило свою рацию настроить именно ту частоту, на которой дирижабли и диспетчер свои переговоры проводят.
Наше появление на Сахалине вызвало вполне ожидаемый фурор. Нечасто сиятельные персоны посещают этот всеми забытый остров, находящийся на самом краю Империи.
– Какие планы, князь? – встретил меня ранее прибывший сюда Алябьев, который судя по всему, уже неплохо освоился на Сахалине. Больно уж у него свита обильна и разношёрстна.
Тут тебе и офицеры в морской форме, и в казачьей, и даже полицейский чин имеется.
О, а вот и переводчик мой за спины других офицеров спрятался. Алябьев постарался. Нашёл уникума в штабе флота. Два дня ему с моряками пить пришлось, прежде чем нам парня отдали.
– День - другой вживаемся и осматриваемся. Затем с японцами в переговорах участвуем, а потом война план покажет, – широкими мазками обозначил я перспективу.